– А что случилось?

– Борька за кредит по машине денег должен. Он месяц назад сменил работу, была задержка с зарплатой и получилась просрочка. Набежали проценты, и их нужно перекрыть. Хочу ему немного помочь.

– Я могу занять тысяч десять. Этого хватит?

– Картины все равно придется продать, – говорю невесело. – Я не хочу вешать долг на брата. Это должна быть помощь.

– Мишина на аукционе продает. Ставит свою цену, за которую готова продать работу, открывает аукцион, ей приходят ставки в течении недели, допустим, и она потом выбирает самую большую цену. Максимум у нее тысяча долларов была, она сама хвасталась.

– Какая там минималка?

– Для ее работ – тысяча, но она ставит десять, – со смешком говорит Дина. – Для твоих – как раз десятка, но я бы тысяч тридцать поставила.

От названных цифр у меня округляются глаза. Я, конечно, знала, что картины – удовольствие не дешевое, но не думала, что минимальная цена на мазню Мишиной – десять тысяч.

– Я, пожалуй, с одной работы начну. Ты сильно занята сегодня?

– Да нет. Выходной, я все сделала. Могу помочь с аукционом.

– Если не сложно.

Наши круассаны приносят через пять минут. Все это время мы болтаем на отвлеченные темы, а я еще и пытаюсь не смотреть в сторону зеркала, которое почему-то меня так и манит. Я обещаю себе, что не стану смотреть, но взгляд все же бросаю. Сейчас Багров на меня не смотрит и улыбается своей спутнице.

– Ты всё? – спрашиваю у Динки, заметив, что она запихнула последний кусок в себя. – Просим счет?

Я не страдаю мазохизмом, поэтому хочу убраться отсюда поскорее. Я обещала себе, что не стану о нем думать. Мы провели вместе ночь, я больше не девственница, к тому же, исполнилась моя мечта – я узнала каковы поцелуи и касания Багрова. На этом всё. Не думать о нем куда проще, если он не мельтешит перед глазами, поэтому едва приложив телефон к считывателю терминала, я срываюсь с места. Дину жду уже на улице: на полпути к выходу ей внезапно захотелось в туалет.

Позади хлопает входная дверь, после чего я слышу пронзительный женский голос:

– Куда мы дальше? К тебе или ко мне.

Я поворачиваюсь. Не знаю, какой черт меня дернул. Но мой взгляд упирается в Глеба и его спутницу, которая с гордо поднятой головой шагает рядом с ним. Я стою у лестнице в метре от них, конечно, он меня замечает. Я отворачиваюсь, но это не спасает меня от того, что я слышу его ответ:

– Ко мне.

– Кобель, – кивает в сторону удаляющегося автомобиля подруга.

Я пожимаю плечами. Что тут скажешь? Я не привыкла делиться сокровенным. Все свои переживания предпочитаю держать в себе. Динка до сих пор не вытащила из меня подробности нашей с ним ночи. И уже не вытащит, потому что я решила о ней забыть. Так будет лучше для меня. Мне нужно шагать дальше и не зацикливаться на Глебе. Бегать за ним со взглядом преданной собаки я больше не стану.

– Слушай, – толкает меня Дина. – А может он специально?

– О чем ты?

– Ну, ревновать тебя заставляет. Вдруг он понял, что той ночью ты с ним была.

– И что – никакой реакции на это?

– Ну почему же никакой. Ты говорила, он был грубым. Вот тебе и реакция. Чтобы не придумала себе ничего.