Чолхан расстегнул халат и сел в княжеское кресло. Рядом с ним устроился мурза Кульбеди.

— Дивишься, князь, что я приехал? — спросил Чолхан.

— Дивлюсь. В Сарай-Бату разговора об этом не было.

— Там происходит много того, что непонятно вам, урусам. Тверь задолжала хану. Ты должен собрать дань и передать мне.

— Но я еще не вступил в должность.

— Тебе для этого год нужен?

— Нет, но и не один день.

Чолхан махнул плеткой и заявил:

— Вступить всегда успеешь. Ты получил ярлык великого князя Владимирского. Тверь тоже твоя. Значит, должен собрать дань. Ее размер обговоришь с Кульбеди. Но долг ты должен вернуть сполна. Хан Узбек — мой двоюродный брат. Он поставил тебя на княжение. Оправдай его надежды.

— Это будет не так просто и займет время.

Чолхан, поигрывая плетью, усмехнулся и заявил:

— А мы подождем. Неделю. Да, Кульбеди?

Мурза процедил сквозь зубы:

— Неделю много. Трех дней хватит.

— Это смотря как нас тут привечать будут. Да, князь Александр?

— Ты насчет чего?

— Насчет гостеприимства.

В гостевую палату заглянул ключник Сергун.

— Прощу прощения, князь. Нукеры вельмож ордынских безобразят. Катюху, дочь поварихи, в клеть затащили и снасильничали.

Кульбеди поднялся.

— Ты что, пес, жаловаться пришел?

— Нет, мурза, я просто сказал, что происходит на дворе, а зашел узнать, где разместить ваших славных нукеров.

— В гостевом доме… — начал было Александр Михайлович, но Чолхан прервал его:

— С каких пор ты получил начало над моей личной охраной?

— Но разместить-то ее где-то надо, принять как дорогих гостей.

— Это верно. Но где им быть и что делать, буду решать я. А дочь поварихи сама виновата, нечего перед воинами задом вертеть. Получила то, чего хотела. Пусть радуется, что жива осталась, и собирает манатки. Она поедет с нами, станет наложницей того нукера, который первым имел ее.

— Отец ее строгих правил, Чолхан.

— А при чем здесь отец этой подстилки?

— Не надо будить гнев в людях.

— Что? — воскликнул Кульбеди. — Гнев? Ты называешь людьми тот скот, который живет здесь?

Чолхан понял, что его товарищ погорячился и сказал не то.

— Охолонись, Кульбеди, — заявил он. — Конечно же, здесь живут люди. Они работают на нас. В этом смысл их жизни. — Чолхан повернулся к князю и приказал: — От отца девицы откупишься. Дашь столько, сколько нужно. А коли взбрыкнет, всю семью в Сарай уведем. С этим покончено. Где кушанья?

— Посмотри, что с обедом для наших гостей, — сказал князь поникшему ключнику.

— Слушаюсь. А как насчет размещения нукеров?

— Ты что, пес, не понял? Я буду решать, где им встать, — заявил Чолхан. — Но сперва поем, а ты покормишь моих воинов. Пошел вон! И чтобы еда была скоро!

С ордынцами кое-как разобрались. Часть их вышла на охрану дворца, убрав русскую стражу. Остальные нукеры устроились в комнатах гостевого дома, большого, вместительного, уютного.

Чолхан пожелал занять опочивальню князя. Александру Михайловичу пришлось подчиниться.

После обеда, покуда ордынцы отдыхали, князь повелел созвать бояр и купцов. Собрались все быстро. Весть о прибытии ордынского посольства облетела округу молниеносно.