— Давай-ка спустимся в кабинет, — сказал он, — выясним, что там еще стряслось.

Бентон перезвонил лейтенанту Моту в двадцать девять минут седьмого. Судя по голосу, тот был практически не в себе.

— Где вы? — снова спросил Уэсли в трубку.

— На кухне.

— Лейтенант Мот, успокойтесь, пожалуйста. Объясните, где именно вы находитесь.

— Я в доме агента Макса Фергюсона, на кухне. Просто в голове не укладывается. Никогда не видал ничего подобного.

— Вы один?

— Да, никого больше. Только там, наверху, — я уже говорил. Я позвонил коронеру, и диспетчер тоже разыскивает, кого можно прислать в помощь.

— Спокойнее, лейтенант, спокойнее, — повторил Уэсли со своим обычным хладнокровием.

В трубке раздавалось тяжелое дыхание Мота. Я включилась в разговор:

— Лейтенант Мот? Это доктор Скарпетта. Обязательно проследите, чтобы все оставалось так, как есть.

— Господи, — выдавил он, — я уже перерезал веревку…

— Нет-нет, все в порядке…

— Я вошел и… Боже милостивый, я не мог оставить его так.

— Вы поступили правильно, — заверила я его. — Но теперь крайне важно, чтобы никто до него не дотрагивался.

— А как же коронер?

— Даже он.

Уэсли взглянул на меня:

— Мы вылетаем. Будем у вас не позднее двадцати двух ноль-ноль. До нашего приезда оставайтесь на месте и ничего не предпринимайте.

— Слушаюсь, сэр. Тут и буду сидеть, на этом самом стуле, пока грудь не отпустит.

— У вас боли в груди? Когда это началось? — спросила я.

— Как зашел в комнату и все увидел, так и прихватило.

— Раньше с вами такое было?

— Не припомню. Вроде бы не бывало, чтоб так сильно.

— В каком месте болит? — с растущей тревогой продолжала расспрашивать я.

— Прямо посередке.

— В шею или руку отдает?

— Нет, мэм.

— Голова не кружится? Испарины нет?

— Ну, малость вспотел.

— Кашлять больно?

— Да я не кашлял, так что ничего сказать не могу.

— У вас были заболевания сердца или высокое артериальное давление?

— Вот чего не знаю, того не знаю.

— Вы курите?

— Я и сейчас с сигаретой.

— Лейтенант Мот, послушайте меня внимательно. Затушите сигарету и постарайтесь успокоиться. Меня очень тревожат ваши боли: вы пережили сильный шок, вы много курите, а это верный путь к инфаркту. К сожалению, вы там, а я здесь, поэтому я прошу вас немедленно вызвать «скорую».

— Вроде утихает понемногу, да и коронер вот-вот приедет. Он врач.

— Вы имеете в виду доктора Дженретта? — спросил Уэсли.

— Да, никого другого у нас нету.

— Лейтенант, с сердцем не шутят — отнеситесь к этому серьезно, — настаивала я.

— Да, мэм, я постараюсь.

Уэсли записал все необходимые адреса и телефоны. Разъединившись, он набрал другой номер.

— Пит Марино все еще на тренировке? — спросил он кого-то на другом конце провода. — Сообщите ему, что у нас чрезвычайная ситуация. Пусть как можно быстрее собирается и ждет нас на вертолетной площадке. Все объяснения при встрече.

— Думаю, стоит привлечь Каца, — предложила я Уэсли, который уже поднялся из-за стола. Речь шла о моем коллеге из Ноксвилла, исследователе в области судебной медицины. — Если дело не так просто, как кажется, может понадобиться его метод, чтобы проверить на отпечатки все, что только можно.