В тот самый момент, когда бабка Лушка, оттерев последнюю бутылку от пыли ветхим грязным фартуком, проводила взглядом грузовик с двумя скукожившимися приятелями Филиппа, Лена надела шорты и длинную футболку с надписью «Kiss me sweetly, my love»[4], выпустила Рогдая и отправилась на свою обычную утреннюю пробежку.
Дом ее стоял на самой окраине поселка на вершине холма. Напротив, тоже на холме, располагалась школа, а внизу, в долине, и по склонам холмов лежал поселок Привольный.
Утренний туман клубами опустился на дома, огороды и реку Казыгаш, которая разрезала поселок на две части и уходила на встречу с великой сибирской рекой. С юго-востока над поселком возвышался голец[5] Бяшка: с одной стороны он напоминал огромный коренной зуб какого-то доисторического животного, а с другой — голову горного козла с двумя каменными выступами-рогами, отчего и получил свое название. В скальных кулуарах гольца даже в самое жаркое лето лежали островки снега, а за ним, километрах в пяти от поселка, располагалось большое моренное озеро, любимое место отдыха всех привольчан и многочисленных туристов. Одно время его окрестности едва не превратились в мусорную свалку. Покойный директор Боровский своей монаршей волей запретил массовые гулянья и туристические маршруты без специального разрешения. С тех пор у озера были оборудованы места для отдыха.
Сторож, бывший сержант милиции Рябов, исправно собирал плату за пользование красотами сибирской природы.
За исключительно богатый опыт в применении горячительных напитков по их прямому назначению, то есть с целью обогрева и смазки изношенных частей своего видавшего виды организма, старик получил прозвище Абсолют, которым гордился и охотно на него откликался.
Основной износившейся частью, по мнению Абсолюта, у него было горло, которому и доставалась большая часть ночных возлияний сторожа при озере. Несколько оставшихся капель он любил демонстративно вылить на ладонь и, задрав рубаху, протереть поясницу: она была второй по изношенности деталью отставного сержанта Рябова.
— Да, глотка у меня нынче совсем не та. Раньше, бывало, рявкнешь: «Шаг влево, вправо — стреляю без предупреждения!» — и тишина. Идут себе в колонне, дыхнуть боятся, а вдруг осерчаю. Сейчас орешь деньденьской, а порядку никакого. Видно, исчерпал я свои жизненные ресурсы, — горестно вздыхал вечерком у костра ветеран милиции, прижимая к груди очередную презентованную туристами фляжку. — Теперь люди пошли непугливые, неуважительные и нескромные. Все хотят получить сразу, лезут напролом, кровушку проливают почем зря, — жаловался старик, глядя в пламя костра помутневшими от воспоминаний глазами. Туристы его не слушали, целовались, рассказывали анекдоты, пили вино и тихо напевали старые, не вчера придуманные песни…
Сейчас время туристов еще не подошло. Ночи стоят холодные, а в горах зачастую выпадает снег, и идут нудные затяжные дожди. Их времечко наступит позже, ближе к июлю. Поэтому можно не опасаться, что на тропе, проложенной вокруг озера, встретишь незнакомых. Не все отдыхающие вели себя по-джентльменски, увидев в тайге одинокую красивую девушку.