Именно поэтому Вера Соломоновна летела из секретариата к себе в кабинет, едва кивая встречным сотрудникам, и всё обдумывала, как подать эту новость Крупской.

Надежда Константиновна, сильно располневшая в последние годы и одолеваемая многими тяжёлыми болезнями, подхваченными в ссылках и тюрьмах, уже снимала пальто, когда в кабинет ворвалась Вера Дризо.

– Верочка? – Крупская поправила на носу большие круглые очки и посмотрела на свою помощницу. – Какая-то вы сегодня… не такая. Что-то случилось?

– Почти… – секретарь сгрузила периодику на столик резного дерева английской фабрики Чиппендейла с криво прибитым инвентарным номером и отдельно положила папку с документами на рассмотрение. Последней на самый край рабочего стола легла укладка с письмами, которые Крупская просматривала перед обедом. – Мне звонил товарищ Постышев и просил вас принять сотрудника ЦК Александра Белова-Сталина.

– Кого?! – Надежда Константиновна грозно глянула на свою подчиненную и ещё раз прошипела разъярённой коброй: – Кого?!!

Ленинская вдова начала медленно покрываться красными пятнами, очки заблестели каким-то нездоровым, шизофреническим блеском:

– Да как он… Да как он смеет?!! Кого ещё выкопал этот горец?!! – Тут она задохнулась и совершенно нелогично закончила, срываясь на визг: – Кто это вообще такой?!

Вера Соломоновна быстро схватила графин с кипячёной водой, налила стакан, накапала туда валериановых капель и, предусмотрительно отставив графин подальше, зачастила:

– Я тут через Лидочку из секретариата… Это приёмный сын товарища Сталина. Учится вместе с Василием и Артёмом… Говорят – очень странный мальчик… – Тут она понизила голос до свистящего шепота и выдохнула: – Он с ним так носится, так носится… И говорят – глаза у них похожие…

Крупская, лязгая зубами о стекло, выпила валерьянку и уставилась на секретаршу:

– Учится? А как же сотрудник ЦК? Грузин уже так обнаглел, что решил цесаревича себе завести?!

Дризо только зябко передернула плечами, икнула и неожиданно бухнула:

– А ещё у него орден Красной Звезды, и его часто видели с оружием…

Надежда Константиновна выпучила глаза, уронила стакан и начала задыхаться.

Вера бросилась к ней:

– Товарищ Крупская, товарищ Крупская, что с вами?!

– Школьник? – только и смогла выдавить из себя Надежда Константиновна. – Это – школьник?

– Да… И ещё говорят… – Вера набрала побольше воздуха, – Лидочка вроде к нему подошла с каким-то документом, и говорит… чуть не грохнулась в обморок, так он на неё взглянул…

Наступила долгая пауза, прерывавшаяся только тяжёлым дыханием Надежды Константиновны.

– И… И что же нужно этому… – Крупская запнулась и перевела взгляд на окно. За стеклом, полускрытая снегопадом, шумела Москва. – Этому. Такому «обычному советскому школьнику»?

– Я… я не знаю… – Вера растерянно развела руками.

Надежда Константиновна молчала долго. Очень долго. Затем вдруг забарабанила пальцами по краю стола, посмотрела на башню больших напольных часов. Стрелки показывали пять минут девятого…

– Думаю, ему можно назначить на завтра на девять часов. Заседание методического совета ведь перенесли на завтра?