В три часа пять минут операция «Джокер» вступила в свою заключительную фазу. С трех сторон королевский дворец атаковали бойцы алабинского штурмового батальона. Часовых сняли из коровинских бесшумок, а затем быстро нейтрализовали караулку и помещения гвардейцев. Пока выделенная группа лейтенанта Горохова заканчивала разбираться с теми, кто мог оказать хоть какое-то сопротивление, вторая группа под командой самого Белова быстро добралась до королевской спальни…

Сашка пнул ногой дверь. С раззолоченной кровати приподнялся, сонно озираясь, человек со щегольскими усиками.

Александр толкнул в плечо Али Кельменди, и тот спросил:

– Ахмет Зогу?

– А… э-э-э… Кто вы такой?!

– Ну, вас это, положим, не касается, да и не играет никакой роли, – выслушав перевод, хмыкнул Белов. – Я повторяю вопрос: вы – Ахмет Зогу?

Король дернулся, затравленно оглянулся.

– Можете и не отвечать… – Сашка махнул рукой. – Товарищ Кельменди, зачитайте ему приговор.

Албанец расправил плечи и, четко разделяя слова, произнес:

– Ахмет Зогу, за ваши преступления против албанского народа Коминтерн приговорил вас к высшей мере социальной защиты. Приговор привести в исполнение.

– Я… я… – сдавленным голосом пискнул Зогу, которого крепкие руки швырнули к ближайшей стене. – Я не признаю ваш приговор…

Сашка дождался перевода и расхохотался:

– Можете не признавать, ей-ей! Можете даже расстрел не признать! Огонь!..

Беззвучно полыхнули огнем ПБС Коровина, ночная рубашка албанского короля окрасилась красным.

– Ну, и что стоим? Что смотрим? Тут где-то еще его сын[188] должен быть. Ноги в руки и – бегом! Нам претенденты на трон без надобности!..

Захваченный дворец быстро и спокойно готовили к обороне. Причем не долгой. По графику прибытие итальянских частей в Тирану ожидалось не позднее двух часов пополудни, и хотя Сашка не очень верил в возможности потомков древних римлян выдерживать утвержденные сроки, все же он надеялся, что к концу дня итальянские берсальеры и краснорубашечники все-таки доберутся до албанской столицы. Кроме того, в самом городе, по сведениям Али Кельменди, имелась подпольная коммунистическая организация – пусть не многочисленная, но вполне надежная. И вполне боевая. Это позволяло рассчитывать еще на сотню-другую бойцов. Может быть, не слишком умелых, но храбрых и готовых умереть за свои идеалы. Контакты с местными коммунистами предоставил Исполком Коминтерна, и сомневаться в них не имелось никаких оснований.

А потому Али Кельменди с рассветом засел за телефон и принялся обзванивать тех, у кого имелись номера.

Ровно в шесть часов утра в ворота королевского дворца вошел первый доброволец. Он не говорил по-русски и весьма слабо знал итальянский, но слова «Коминтерн», «революция» и «Сталин» в переводе не нуждались, а потому один из бойцов штурмбата проводил пришедшего в тронный зал. Там на троне, положив ноги на чешский станковый пулемет, в обнимку с симоновским пистолетом-пулеметом, дремал Сашка.

– Товарищ Белов, тут вот… – Боец слегка подтолкнул добровольца вперед, добавив: – Со своим маузером пришел. Во. – И он продемонстрировал громоздкий пистолет в деревянной колодке. – А говорит – ни черта не понятно. Вы его поспрошайте, а я товарища Али Кельменди поищу.