— Богдан…

— Палач, — коротко ответил Хан. Заметил, как я побледнела, и положил мне руку на колено. — Ева, я бы стал дружить с ублюдком?

— Они… они же пытают. Насилуют… черт, Хан!

— Есть разные люди, Ева. Богдан предпочитал вершить правосудие быстро и по возможности без страданий. Да, работа, да, надо выполнять.

— С нормальной психикой такое делать не будешь.

Мы не поругались, но все же остались каждый при своем мнении. Я теперь вообще сомневалась, что когда-нибудь мы сможем поругаться или косо посмотреть друг на друга.

Когда кто-то спасает твою жизнь… это заставляет многое пересмотреть.

Автобусом мы ехали долго. Вылезли на какой-то остановке, пересели. И так раз пять, прежде чем выехали за пределы Москвы. Забавно, но я даже почти не устала. Видимо, пока организм задействовал какие-то таинственные ресурсы. А может, поддерживали вещи Дамаль?

Где-то в Подмосковье Хан взял такси. И только там я немного задремала, отчасти успокоенная тем, что за рулем сидела женщина. Не особо разговорчивая, суровая на вид, но на приборной доске прикреплена фотография двух детишек. И один из них позвонил ей, пока мы ехали сквозь метель. С нами она ничего не обсуждала, да и сыну по громкой связи сказала, что занята. И все.

С такси на такси мы пересаживались три раза. К тому времени, как добрались до места, я уже малость ошалела от многочисленных пересадок и вконец запуталась, где мы.

— Где ты научился так хорошо говорить по-русски? — спросила тихо, выходя из очередной машины. Правда, у Хана почти отсутствовал акцент. Я же предпочитала молчать. Говорящего на английском пассажира запомнят почти наверняка. А вот легкий акцент спишут на что угодно. Так что я временно превратилась в немую.

Место, куда мы приехали, выглядело… ну так себе, если честно. Ничего страшного, но и веселого мало. Серые дома, тусклый свет фонарей, где-то орет автомобильная сигнализация, лают собаки. Девятиэтажные свечки соседствовали с частными домишками за высокими заборами. Я услышала вдали сирену и поинтересовалась:

— Нам-то куда?

Хан взял меня за руку и повел по узкому тротуару. Мимо спящих домов, мимо фонарей и сугробов. Снег сухо скрипел под ногами.

Нужный дом оказался спрятанным за металлическим забором. Лязгнули ворота, я ступила во двор и огляделась.

— Хан, чей это дом?

У входа горела тусклая лампочка, и все. Я лишь разглядела, что двор пустой, заметенный снегом, и расчищена только узкая тропинка. Сам домик оценить было сложно. Поняла лишь, что он кирпичный и одноэтажный. А потом Хан затащил меня внутрь, подальше от метели и холода.

Внутри оказалось тепло. Так тепло, что я тут же стянула шапку и расстегнула пуховик. Скинув сапоги у входа, медленно пошла по комнатам, включая свет. Пока Хан вышел обратно во двор с телефоном наперевес.

Две комнаты, маленькая кухня, простая мебель и плотно занавешенные окна. Я села на коричневый диван, обвела взглядом обстановку и вздохнула.

— Побудем тут дня два. — Хан вернулся в дом, пряча на ходу телефон, спросил: — Как тебе?

— Лишь бы безопасно.

— Абсолютно. Ты нашла, где ванная? В шкафах есть полотенце и белье. С одеждой вот могут быть проблемы, а лишний раз выходить…