Первые пару лет в колледже я был лучшим учеником по истории и безнадежно отставал по физике. Но потом мои увлечения резко переменились. Когда-то я думал, что меня призвали в армию и сделали механиком из-за ученой степени по физике. Но большая часть механиков – люди с обычным средним образованием: гимнастика, текущие события, искусство общения… Чтобы лежать в скорлупке и подергивать конечностями, вовсе не обязательно быть слишком уж умным.

Как бы то ни было, больше всего я любил книги на исторические темы. Только вот в библиотечке Амелии таких книжек почти не было. Всего несколько иллюстрированных брошюрок и те в основном о событиях двадцать первого века – об этом я лучше прочту, когда двадцать первый век закончится.

Я вспомнил, что Амелия уговаривала меня почитать роман о гражданской войне – кажется, он назывался «Награда за храбрость». Я взял роман с полки, устроился в кресле и стал читать. Читал два часа. Выпил под это дело две бутылки пива.

Разница между их способами ведения войны и нашими настолько же глубока, как разница между трагическим происшествием и кошмарным сном.

Их армии располагали приблизительно равным вооружением. В обеих армиях была неупорядоченная, нечеткая структура командования. И вся война в конце концов сводилась к тому, что две огромные толпы плохо организованных людей, вооруженных примитивными огнестрельными ружьями и ножами, сходились и колошматили друг друга, пока одна толпа не убегала с поля боя.

Бестолковый главный герой, Генри, слишком глубоко увяз во всем этом, и потому не в состоянии увидеть эту простую истину. Однако он подробно и точно описывает все события.

Интересно, что этот бедный Генри подумал бы о наших способах ведения войны? Не знаю, существовало ли в его эпоху слово, наиболее подходящее к тому, что мы делаем – мы ведь буквально истребляем своих врагов. И еще мне интересно, какие же простые истины сокрыты от меня самого из-за того, что я так глубоко увяз в этой войне?

Джулиан не знал, что у автора «Награды за храбрость» было перед ним преимущество – автор вообще не участвовал в той войне, о которой писал. Трудно увидеть картину целиком, когда ты сам – ее часть.

Та давняя война была относительно прямой и честной, как в экономических, так и в идеологических вопросах. В отличие от войны Джулиана. Враги – нгуми – представляли собой непрочный союз нескольких десятков «повстанческих» сил, в этом году – сорока четырех. Во всех вражеских странах были законные правительства, которые активно сотрудничали с Альянсом – хотя ни для кого не секрет, что немногие из этих правительств были избраны большинством голосов своих граждан.

Отчасти это была экономическая война – война между «имущими», чье благосостояние обеспечивала нанофорная экономика, и «неимущими», которым не так повезло – они родились там, где наука не развита и нанофоров просто нет. В какой-то мере это была расовая война – черные, коричневые и желтые – против белых и некоторых других желтых. Джулиан в этом смысле выбивался из общего контекста, но он не испытывал особенно родственных чувств к Африке. Это было слишком давно и слишком далеко, и вообще – он не понимал этих сумасшедших африканцев.