– Но я снова все помню! Абсолютно все!

– …А иногда они утрачивают способность к подключению.

Я мгновенно покрылся холодным потом.

– Это потом пройдет?

– Нет. Это точно так же, как у Блейз. То же самое случилось и с генералом Роузером.

– Ты знал… – горькое чувство огромной потери сменилось гневом. Я встал и угрожающе навис над Марти.

– Я предупреждал, что ты можешь кое-что утратить…

– Но ты тогда говорил о воспоминаниях! И я был согласен остаться без воспоминаний!

– В этом и заключается преимущество одностороннего подключения, Джулиан. При полном контакте я не смог бы солгать, сказав не всю правду. Если бы ты прямо спросил: «Могу ли я потерять способность к подключению?», мне пришлось бы честно тебе ответить. Но, к счастью, ты не спросил.

– Ты же врач, Марти! Ты давал врачебную присягу. Что там идет в самом начале?

– «Не причинять вреда». Но я уже натворил много дел, еще до того, как получил этот клочок бумаги – медицинский диплом. И еще больше я натворил после.

– Наверное, тебе лучше убраться отсюда побыстрее, а то если ты еще начнешь объясняться…

Марти упорно гнул свое:

– Ты же солдат, Джулиан, и мы на войне. Ты пострадал. Но та часть тебя, которую ты утратил – всего лишь часть! – ты потерял ее во имя того, чтобы защитить своих соратников. Ты обеспечил другим надежное прикрытие.

Чтобы не ударить его, я сел на кровать. Я был вне себя от ярости.

– Ты говоришь, как какой-нибудь поганый «боевичок»! «Боевичок», который фанатеет по миру.

– Возможно. Я думаю, ты должен знать, как отвратительно я себя чувствую после этого. Я знаю – я тебя предал, воспользовался твоим доверием.

– Да, а каково мне-то после всего этого, ты подумал? Слушай, почему бы тебе не уйти, а?

– Лучше я останусь и поговорю с тобой.

– Думаю, я и сам как-нибудь с этим совладаю. Иди отсюда, Марти. Тебе еще оперировать не один десяток людей. Пока еще есть хоть какой-нибудь шанс спасти мир.

– Я рад, что ты по-прежнему в это веришь.

– Мне некогда было об этом подумать, но – да, если то, что ты вставил обратно в мою голову про проект «Юпитер» – правда, и если «Молот Господен» действительно существует, то надо что-то делать. И ты делаешь.

– Значит, насчет этого все в порядке?

– Точно так же «в порядке», как если бы я потерял руку. Нормально! Научусь как-нибудь бриться другой рукой.

– Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

– В каком это «таком» состоянии? Иди, я могу обдумать это и без твоей помощи.

Марти посмотрел на часы.

– Они действительно меня ждут. Я как раз делаю операцию полковнику Оуэнсу.

Я махнул рукой, гоня его прочь.

– Так иди же, делай свою операцию. Все будет нормально.

Марти пристально посмотрел на меня, потом повернулся и ушел, не сказав ни слова.

Я пошарил в нагрудном кармане рубашки. Капсула с ядом все еще была там.

А в Гвадалахаре этим же утром Джефферсон предупредил Блейз, что ей надо скрыться. С этим не должно было возникнуть никаких проблем: Амелия нашла квартирку в нескольких кварталах от клиники и засела там с Элли Морган, разрабатывая разные версии статьи, которая должна была предупредить мир о надвигающейся вселенской катастрофе из-за проекта «Юпитер».