— Господи, да прекрати же ты! — сдавленно вскрикнула Гжель. — Ты Борщову сотрясение головного мозга сделаешь, если уже не сделал!

— Рита, дорогая, ты не находишь, что применять в одном предложении слова «Борщов» и «головной мозг» как-то нелогично?

— Перестань паясничать, Баграмян!

— Да я… Погоди-ка, — Тигран как-то странно поморщился и отстранил от себя висевшее в его руках тело. — А чем это воняет? Ах ты, мать-перемать!

— Чего? — привстал Загорский.

— Да он обос… обкакался!

— Фу-у-у…

— Ну а я о чем? — Баграмян бросил тело на пол.

— Ну что ты творишь, садист! — зашипела Гжель. Затем повернулась к Загорскому. — Саня, может, ты объяснишь, что тут произошло? За что он его так вообще?

Александр вопросительно посмотрел на Баграмяна. Затем вернул взор на Риту и беспомощно развел руками:

— Да я… как бы и сам не понял…

— Ну что ты не понял, братан? Он же сам все рассказал.

— Чего? Да он нес какую-то бессвязную чушь, и я даже не могу сказать, на каком языке он говорил!

— На пьяном. На пьяном языке он говорил, братан. А я этот язык хорошо знаю. Я же балтиец, черт возьми.

— Ну и что? Что же ты понял?

— Стечкин прислал гонцов за помощью. Кто-то напал на его общину.

— На Красноторовскую колонию? — удивилась Рита. — Кто мог напасть на них, и зачем? Среди уцелевших они самые боеспособные и живут на самой зараженной территории. Кому это надо?

— Это совсем не здешние люди. И Самохин это хорошо понял. Вместо помощи он приказал этому гаденышу, — Тигран легонько пнул валяющееся на полу тело, — накачать их порошком из желтого мха и запереть. А Саньке и мне велел найти секретный немецкий туннель, который шел от Кенигсберга через весь Земландский полуостров до самого Пиллау, то есть Балтийска. И, вроде как, туннель охватывает и район Красноторовки тоже. Так, Саня?

— Ну, Самохин сказал, что так, — кивнул Загорский.

— Так вот, Самохин хочет наладить контакт с напавшими. То есть он хочет ликвидировать Красноторовскую колонию, вступив в сговор с этими пришельцами, кем бы они ни были. Именно для этого ему и нужен тот туннель.

— Да с чего такие дикие выводы? — поморщилась Рита.

— С многолетних наблюдений, сестренка. Самохин боится Стечкина. Боится его авторитета, который имеет вес даже тут, далеко от колонии. И силы его боится. С ним, со Стечкиным, остались самые закаленные, умелые и верные морпехи-балтийцы. А это, знаешь ли, та еще силища. И вот тут Самохин увидел призрачный шанс избавиться от опасного конкурента, который к тому же не оставляет попыток договорится о переселении его колонии сюда со своей зараженной территории. Понимаешь?

— Ну допустим. Хотя мне все это кажется притянутым за уши. Ну, а тебе какое до всего этого дело, а Тигро?

— Черт возьми, Ритуля, я старший сержант Вооруженных сил России! И речь идет о моих братьях по оружию!

— Слушай, но ведь Самохин, майор той же самой армии? — пожал плечами Загорский.

— Ай, да брось ты! — поморщившись, взмахнул рукой Баграмян. — Все знают, что как офицер он… ну… то самое, что сейчас выдавил из себя этот потс, — и он снова пнул лежащего на полу.

— И что ты теперь намерен делать? — Рита скрестила руки на груди.