На мгновение мои глаза встретились с глазами ярла, и я тут же понял, как ошибался. Нет, Рагнар вовсе не был зеленым юнцом, а занимал свое место по праву – его взгляд напоминал рентгеновский луч. Едва ли он не знал, что из всех бойцов тэна Олафа на Серые острова вернулся лишь Хроки – и все же спрашивал.

            - Увы, ярл Рагнар. – Хроки снова ссутулился. – Дурные вести я принес. Тэн Олаф и его славный хирд теперь в Чертогах Всеотца, а «Линорм» сгорел на чужих берегах.

 За столами тут же зашептали – я едва мог разобрать обрывки слов. Вопросы – что случилось? Когда? Кто еще уцелел? Разумеется, досталось и нам с Саксом. Несколько раз я услышал отчетливое и недоброе «чужаки».

            - И с тех берегов ты привел в мой дом чужеземцев? – Ярл Рагнар говорил ровно, но мне почему-то сразу же стало не по себе. – У тебя наверняка есть на это серьезные причины, Хроки, сын Гриматера.

            - Ну вот, - едва слышно прошептал Сакс. – Если нас прирежут, виноват будешь ты.

            - Заткнись. – Я украдкой показал своему приспешнику кулак. – Молчи и слушай.

            - Ты прав, ярл - отозвался Хроки. – Если бы не эти двое, я бы остался лежать рядом с другими. Для хускарла нет большего позора, чем пережить своего тэна, и я готов понести наказание, но позволь мне сперва рассказать о том, что случилось этой ночью.

            Ай да Хроки, молодец! Я и не подозревал, что простодушный здоровяк умеет не только орудовать мечом, но и мастерски заговаривать зубы. Если нас с Саксом до сих пор не укоротили на голову, все не так уж и плохо.

            - Да будет так. – Ярл Рагнар кивнул и указал на свободную лавку в конце стола. – Сегодня все вы мои гости. Мы будем есть, пить и вспоминать славные деяния Олафа, сына Кольбьерна, моего друга и друга моего отца. А Хроки расскажет нам о том, что же случилось с его хирдом и кораблем.

Не родись Хроки таким рослым и плечистым – точно стал бы скальдом. Поначалу он немного запинался, явно робея перед десятками высокородных скандов и перед самим ярлом, но спустя десять минут (и не менее трех здоровенных кружек медового эля) разошелся не на шутку. Не знаю, было ли среди многочисленных игровых умений какое-нибудь «Красноречие», но если так – Хроки явно прокачал его по самое не балуй. В его исполнении бой в монастыре выглядел чуть ли не пьесой, разыгранной по ролям. Разумеется, изрядное внимание досталось и моим рунам, и Саксу, которого Хроки в своем рассказе наделил прямо-таки сверхчеловеческой меткостью. И все же главным героем саги, которая рождалась прямо на наших глазах, стал покойный тэн. Конечно же, Хроки слегка преувеличивал – я так и не смог вспомнить, когда именно славный сын Кольбьерна обезглавил пятерых солдат Императора одним ударом меча – но звучало все более, чем убедительно. Под конец Хроки даже вскочил из-за стола и принялся размахивать руками, изображая наиболее удачные удары тэна. А когда повествование дошло до гибели Олафа Неудачливого, у половины сидевших за столом скандов глаза влажно заблестели.