Как и рассказывал захваченный на юге вождь, Сварфазар, под стенами крепости шла непрекращающаяся бойня. Твари пытались прорваться через грубые, но прочные укрепления, а защитники упорно держали оборону. Одна каменная стена уже была потеряна окончательно (атакующие сравняли её с землей), а вторая была наполовину разрушена, но за спиной аранг, прислужников Чёрной Души, стен ещё хватало…
Изначальный молчал, не присылая шаров. Возможно, разозлился из-за того, что я вывез тела Стража из Топи, а, может быть, просто считал вмешательство несвоевременным. Так или иначе, от него не было ни слуху ни духу. И я продолжал заниматься своими делами.
Ближе к осени я сам слетал к соседней дикой скале, чтобы осмотреть её. ИСИС оставил на ней несколько своих искусственных тел, и те принялись закапываться внутрь – в поисках того комплекса, который позволил ей сохраниться, не расколовшись на куски. Пару раз со мной на связь выходили Хранители Ключей. Через них же я узнавал, что происходит на Большой Скале.
А там дело шло к большому скандалу… На Шари при поддержке одного из флотов вылетел десант – с приказом об аресте более трёх десятков офицеров, включая и командующего крепостью. Большая комиссия отправилась на Лиру, чтобы продолжить моё расследование – если там, конечно, есть что продолжать. С меня сняли все претензии, и шли даже разговоры о том, чтобы наградить…
Под давлением агентов Хранителей в Совете подняли вопрос о ТВЭЖах. С учётом открывшихся обстоятельств, всё чаще слышны были речи о том, что ТВЭЖи требуется конфисковать у домов – чтобы невзначай чего не вышло. Впрочем, этот процесс был далёк от завершения. Пока что знатные ТВЭЖеносцы довольно грубо посылали и Совет, и все его робкие претензии. Однако теперь и те дома, кому ТВЭЖей не досталось, принялись активно включаться в дискуссию…
Всё говорило о том, что у меня получится достать попавшие к людям ТВЭЖи без лишней крови – а, значит, какая-то часть сделки с изначальным всё-таки будет выполнена. И одно лишь это успокаивало и давало силы для будущих свершений…
И будущие свершения я начал с уборки каюты на «Мэлоннеле». Конечно, я не мыл полы – это делали дежурные матросы – а просто копался в ящиках и шкафах, разбирая накопившиеся вещи. И в верхнем ящике стола обнаружил старый дневник Перо. Я давно забыл о нём – так много всего в те дни на меня свалилось. Тогда, ранним утром или, скорее, почти ночью, сонный, я закинул его в ящик стола – и больше ни разу туда не заглядывал. А тут он попался мне в руки – вместе с пером Кироко, вставленным между страниц. И я не смог его не открыть…
Записи в нём не стали понятнее за прошедшее время. Начиная с момента злополучной аварии, Перо всегда писал дикую чушь. И даже последнее сообщение, которое имело форму послания и явно предназначалось мне, расшифровать было решительно невозможно…
Друг… Или недруг? Вероятнее, друг, чем недруг. Или ты что-то между другом и недругом? Возможно, что недруг, притворяющийся другом, однако друг, если вижу, как друга. Держал ли ты в руках судьбу, свою или чужую? И можно ли держать в руках то, что невидимо и неощутимо? Однако если на тебе сошлось прошлое, которое может стать будущим, и настоящее, которое связует их воедино, то держишь ли ты их в руках или вцепился зубами? Съешь ли ты их или позволишь выпасть из пасти? Не отпускай – я ведь знаю, что тебя ждёт, хоть давно уже ничего не знаю. И ждёт ли тебя что-нибудь? Или кто-нибудь? Или тебя никто не ждёт, и ты никому не нужен – а если и нужен, то для чего? Чтобы провести тебя? Куда? Или зачем? И почему в этом проведении сокрыта ложь, которая не ложь? Почему ты потеряешь то, что не твоё? И почему то, что само по себе, потеряет себя? И почему так должно быть? Возможно, так не должно быть! Возможно, что настоящее ведёт тебя в будущее, которое проиграет. Проиграет прошлому? Или проиграет лжи? Проиграет лжи и прошлому, которое сейчас ещё будущее, и станет настоящим – но для будущего будет прошлым, хоть печальным. Я не знаю, будешь ли ты жалеть о настоящем, которое станет прошлым, но, кажется, будешь. Можно ли вернуться в прошлое? Можно ли исправить настоящее? Можно ли спрашивать себя об этом? Можно ли поднять ветер, дуя против ветра? Можно ли грозить земле, когда сам не грозен? Но если прошлое в будущем будет казаться не тем прошлым – подумай и оцени тысячу раз, а потом вдохни и отпусти. И грозным знамением станет перо Кироко.