студентов, пытается пробиться к подворотне.

Квартальный. Нельзя, господа студенты, назад! Доступа нет.

Возгласы в группе студентов: "Что такое? Почему русские не могут поклониться

праху своего поэта?"

Назад! Иваненко, сдерживай их! Не приказано. Не приказано пускать студентов.

Внезапно из группы студентов выделяется один и поднимается на фонарь.

Студент (взмахнув шляпой). Сограждане, слушайте! (Достает листок, заглядывает в него.) "Не вынесла душа поэта позора мелочных обид...

Гул в толпе стихает. Полиция от удивления застыла.

Восстал он против мнений света... Один, как прежде, и убит".

В группе студентов крикнули: "Шапки долой!"

Квартальный. Господин! Что это вы делаете?

Студент. "Убит. К чему теперь рыданья, похвал и слез ненужный хор... И жалкий лепет..."

Засвистел полицейский.

Квартальный. Снимайте его с фонаря!

В толпе смятение. Женский голос в толпе: "Убили!"

Студент. "Не вы ль сперва так долго гнали..."

Свист. Полиция бросается к фонарю. Толпа загудела. В толпе крикнули: "Беги!"

Караульный. Чего глядите? Бери его!

Студент. "Угас, как светоч, дивный гений..." (Слова студента тонут в гуле толпы.) "...Его убийца хладнокровно навел удар... Спасенья нет". (Скрывается.)

Крик: "Держи его!" Полицейские бросаются вслед за студентом. Окна квартиры Пушкина начинают гаснуть. В тоже время на другой фонарь поднимается офицер в

армейской форме.

Офицер. Сограждане! То, что мы слышали сейчас, правда. Пушкин умышленно и обдуманно убит. И этим омерзительным убийством оскорблен весь народ...

Квартальный. Замолчать!

Офицер. Гибель великого гражданина совершилась потому, что в стране неограниченная власть вручена недостойным лицам, кои обращаются с народом, как с невольниками...

Полиция засвистела пронзительно во всех концах. В подворотне появляется

Ракеев.

Ракеев. Эге-ге. Арестовать!

Появились жандармы. Офицер исчезает. В тот же момент послышался топот

лошадей. Крик в толпе: "Затопчут!" Толпа шарахнулась, заревела.

Тесните толпу!

Пространство перед подворотней очистилось. Окна квартиры Пушкина угасли, а подворотня начала наливаться светом. Стихло. И тут же из подворотни потекло тихое, печальное пение, показались первые жандармские офицеры, показались

первые свечи.

Темно. Пение постепенно переходит в свист вьюги. Ночь. Глухая почтовая станция. Свеча. Огонь в печке. Смотрительша припала к окошку, что-то пытается рассмотреть в метели. За окошком мелькнул свет фонарей, Послышались глухие голоса. Первым входит станционный смотритель с фонарем и пропускает вперед

себя Ракеева и Александра Тургенева. Смотрительша кланяется.

Ракеев. Есть кто на станции?

Тургенев, бросается к огню, греет руки.

Смотритель. Никого нету ваше высокоблагородие, никого.

Ракеев. А это кто?

Смотритель. Жена моя, супруга, ваше высокоблагородие.

Тургенев. Что это, чай? Налейте мне, ради бога, стакан.

Ракеев. И мне стакан, только поскорее. Через час дашь лошадей, под, возок тройку и под... это... пару...

Тургенев, обжигаясь, пьет чай.

Смотритель. Тройку-то ведь, ваше...

Ракеев. Через час дашь тройку. (Берет стакан, пьет.)