Так я неумело, но горячо молилась, пока проводила Марине все необходимые процедуры. Похоже, роды обещали быть стремительными. Очень скоро после первых схваток у нее отошли воды, и можно было ожидать потуг.

Весть о том, что докторша собирается рожать, мигом облетела наш поселок. И вот уже у порога толпятся взволнованные вожди – месье Петрович, который вопросительно глядит на меня, суровый месье Андре, нервозность которого выдает частое потирание носа, и муж роженицы, месье Антон, на которого я просто не могу спокойно смотреть – он нервно притопывает ногой, без конца протирает свои очки, часто моргает и покашливает. Честно говоря, сейчас ему очень подходит слышанное мной как-то раз русское выражение «на нем лица нет» – настолько он обеспокоен происходящим с его дражайшей супругой. Кроме всего прочего, он постоянно что-то бормочет себе под нос и сокрушенно качает головой. Нет, так не пойдет… Его чрезмерное беспокойство передается другим, а моя пациентка должна быть абсолютно уверена в благополучном исходе.

– Ну что? Как она? Все нормально? – спрашивают русские мужчины, вытягивая шеи в направлении кушетки в дальнем углу, на которой тихо постанывает Марина. Они смотрят на меня как-то строго, и это мне не нравится.

– Уважаемые месье, – говорю я уверенным голосом, – просьба вам не беспокоиться. Лучше вам выходить и ждать на коридоре. Вы нервировать мадам Марина. Пока все идет хорошо, причин волноваться нет. Если ваши нервы слишком в напряжении, могу советовать вам принять настойку валерианы… – я указала кивком на стеклянный шкафчик в углу.

Честно говоря, я не ожидала, что мои слова окажутся поистине волшебными. Мужчины, словно устыдившись, торопливо покинули помещение, лишь месье Антон проговорил напоследок каким-то глухим голосом, вытягивая шею:

– Мариночка, я с тобой! Не бойся, душа моя! Я… – он покашлял, как бы прочищая горло, но на самом деле борясь со смущением, – я люблю тебя! Знай это…

И он вышел вслед за остальными.

– Оказывается, любит… – усмехнулась Марина, как раз сейчас стараясь отдышаться после схватки. Произнесла она это ворчливым тоном, но я поняла по ее лицу, что ей чрезвычайно приятно это признание, – первый раз это сказал… Представляешь, Люсь?

– Да-да, месье Антон не очень сентиментален, но он очень ответственный мужчина, – поспешила я заверить ее, – он будет хорошим отцом.

– Ты думаешь? – разулыбалась она, светясь от счастья.

– Конечно, – подтвердила я. – Ты только слушайся меня, ладно, Марина?

– Ладно, доктор Люся – самый замечательный в мире акушер-гинеколог – я буду слушать вас и повиноваться… – она тихонько рассмеялась. Но тут же очередная схватка исказила ее лицо гримасой боли.

Честно говоря, я здорово волновалась. Но мне удалось и виду не подать – Марина видела меня сосредоточенной, деловитой, уверенной в себе и своих действиях. Я все время ободряюще улыбалась ей – и она, улыбаясь в ответ, успокаивалась. Это было что-то такое между нами, что делало нас почти родными людьми. Мы были словно сестры, в жилах которых течет одна и та же кровь…

Начались потуги. Забегали назначенные мне в ассистентки местная акушерка Фэра, а также русские девочки Лиза и Ляля, готовя мне ножницы, зажимы, тампоны и прочее.