– Ну, бывай, комдив! Когда не ерепенишься, так совсем другой человек! Прорвемся – «Ленина» получишь, за всё. А то я смотрю, тебя только благодарностями отмечают. Так и ходишь майором, имея больше корпуса под началом? – крепко пожал руку Тимошенко.

– Приказа пока нет. Я тут не так доложился, и меня не поняли.

– Ты про Днепропетровск? Никите скажи спасибо, всех пытался подбить на авантюру.

– Так он – авантюрист и есть. На лице написано.

– При нем этого не ляпни! Бывай!

– Я ж говорил, что путний мужик, – прощаясь, заметил Харитонов.

Генерал Рейтер, по уставу, отдал честь и обошелся без рукопожатий. Он-то прекрасно понимал, что его армия будет брать Ново-Павловку и Снежное, а этот… будет сидеть в тылу и раздавать ценные указания. Он-то рассчитывал разжиться здесь маневренной группой, когда соглашался ехать в такую даль.

27-го начали наступление на южном крыле, и довольно успешно: в бой введены две армии: 20-я пошла на Сталино, а 18-я, под командованием Колпакчи, окружать группировку на Миус-фронте. Наконец появились РДО от Сталина: интересуется готовностью дивизии и спрашивает мнение: почему немцы не начинают у Курска. Чтобы снять полностью всякие сомнения, в первую очередь для себя самого, сняли трубочку ВЧ и запросили «самого». Если трубку возьмет – значит, опала кончилась, ну, а если нет, то подбирает замену.

Ожидать ответа пришлось довольно долго, но трубочку на той стороне не бросали.

– Слушаю вас, товарищ Черехинский.

Доложив о готовности дивизии, в нескольких словах увязали достаточно большие потери в авиации под Харьковом, с занятостью 8-го корпуса под Севастополем и нашим внезапным отходом от Лозовой. Подали идею, как проверить.

– Хорошо, попробуем так сделать, вылетайте.

Пять часов на тряском Ли-2, и мы в Пскове. Отдуваться пришлось Иосифу Борисовичу, а «руководить боем» Василию. Первая дважды Краснознаменная пробила фронт под Подборовьем и взяла Остров, добавив двум своим полкам наименование «Островские». Мы в действия Шпиллера не вмешивались, только служили передаточной цепочкой от имени Чапая. Результат мы узнали еще в воздухе: немцы перешли в наступление против находящихся на плацдарме частей 40-й армии у Шабановки, севернее города Тим, в 20 километрах южнее железной дороги между Курском и Воронежем. Кстати, на месяц раньше, чем в «той» войне. Угроза для 16-й армии Буша была слишком велика. Стремительное взятие Острова создавало огромную угрозу как для него, так и для группировки армий «Центр». Немцам понадобилось хоть чем-то отвлечь русских от той операции. Нервы у Гитлера не выдержали. Так что рассчитали мы все точно.

Но удар немецкой армии был силен: немцы ввели в бой сразу три танковые дивизии на участке шириной всего 40 километров. Наша оборона затрещала, хоть и готовились к этому удару заранее. Южнее, у города Волчанск, через два дня пришла в движение 6-я армия Паулюса, которая одним ударом разорвала тонкую линию заграждения 28-й армии, наступавшей на Харьков, форсировала с ходу Северский Донец и двинулась к реке Оскол, вдоль которой проходила рокадная железная дорога, через которую мы еще недавно отходили к местам сосредоточения. Немцам понадобилось всего четыре дня, чтобы группировка у города Старый Оскол оказалась в полукольце. В полном кольце находилась 21-я армия генерал-майора Гордова.