– Я ведь десять лет мужика не видела, – призналась тучная Клава и улыбнулась испугавшемуся Хасану, который был вдвое меньше и тоньше ее. – За стручок свой не боишься?

– Он стойкий перец, – я улыбнулась и вздрогнула: мне в очередной раз просигналил Ахмед.

Наконец, его терпение лопнуло. Он открыл окно и раздраженно закричал на всю улицу:

– Валя, я уже устал тебя ждать! Быстро садись в машину!

– Ладно, мне пора, – я дружелюбно улыбнулась Клаве. – Клава, думаю, что до Сибири вы Хасана вряд ли довезете. Бросьте его и поезжайте в отель. Этот тюлень боится не только холода, но и настоящей любви. У них здесь, в Египте, даже зима фальшивая, настоящего снега нет. Точно такие же у них фальшивые чувства.

– Я с этим экзотическим фруктом сама разберусь, – властно произнесла Клава и, войдя в роль будущей жены, по-хозяйски спросила: – Слышишь, дружок, ты еще не передумал на мне жениться?

– Нет, – пробурчал араб и бросил в мою сторону взгляд, полный ненависти. – Только я в Сибирь не хочу. Я хочу проверить наши чувства в Хургаде, – сказал Хасан, рассматривая большущие груди Клавы, обтянутые прозрачной кофточкой. Они были похожи на настоящие шары, каждый из которых весил килограммов пять, не меньше.

– Смотри мне, – Клава показала перепуганному арабу кулак и покрутила им у его носа. – Если ты настоящий мужик, пусть не сибиряк, а египтянин, но все равно мужик, то ты за свои слова отвечать должен! Если обещал жениться, то женишься. Только попробуй раздумать! Во мне, между прочим, сто сорок килограммов живого веса. Я сибирячка с крутыми нравами. Будешь себя плохо вести – удавлю, как таракана. Ты, я смотрю, еще совсем молоденький. Ты какого года выпуска?

– Как это? – не понял Хасан.

– В каком году ты родился? – пояснила Клава.

– Мне двадцать пять лет.

– Молоденький совсем, как я и думала. Ну ничего, я тебя воспитывать буду. Сделаю из тебя нормального сибирского мужика с арабскими корнями. Сейчас модно молодого мужа иметь. А чем я хуже других? Почему я должна одна свой бабий век прозябать?! Так что, дружок, ты от своих слов не отвертишься! Я твою лавку хорошо запомнила. После ужина приеду, чтобы был при полном параде. А то рубашонка у тебя какая-то грязная, пообносился ты здесь совсем. Неухоженный, нечищеный, пыльный какой-то. Надо тебя продезинфицировать, хорошенько почистить, побрить, подстричь, надушить – будешь на человека похож. Так что, Хасанчик, со мной шутки плохи! Я баба серьезная, конкретная, одним словом. Ежели тебя после ужина в твоей лавке не будет, то я ее с разбега завалю, честное слово. Большие убытки потерпишь. Беспорядков наделаю – мама родная! Мы, сибирячки, шутить не умеем. Сровняю твою лавку с землей – и точка.

– Клава, ничего не нужно рушить, – взмолился Хасан и убрал свою руку от мясистого бедра Клавы. – Я просто хочу тебя любить. Не надо ничего рушить!

– Если будешь себя хорошо вести и выполнишь все, что обещал, – то твоя лавка выстоит, – пообещала грозная Клава.

– Клава, будь осторожна. Арабы очень хитрые, – крикнула я ей вслед и пошла к машине Ахмеда.

– Эх, где наша не пропадала! – махнула рукой Клава и, наклонившись к Хасану, сдула пыль с его головы. – Какой же ты у меня неухоженный! Тебя бы пропылесосить не мешало. Если бы я знала, что тебя встречу, то с собой пылесос бы привезла. Бедняжка, как же вам тяжело здесь без нормальных женщин. Какие ж вы здесь запущенные, с душком неприятным. Ну ничего, я в порядок тебя приведу. Ты у меня пахнуть будешь весенней свежестью, а то подпрел весь…