Ужасно холодно, одежда и обувь совершенно мокрые. Невыносимо болит распухшая нога. Но отдыхать некогда: находиться здесь небезопасно. Надо искать Анатолия.

На следующий день меня постигло еще одно несчастье — началась лихорадка, поднялась температура. Сильное головокружение и слабость еще более замедлили наше движение. Продукты наши пропали во время приземления, и «питались» мы только грязным снегом и веточками деревьев и листвой. Вдали показался лес. «Здесь отдохнем», — решили мы. Но километра за полтора услышали выстрелы и увидели, как оттуда выходят патрули. Идти дальше я была уже не в состоянии. Вырыли в стоге соломы глубокую нору и решили отдохнуть там часа два, восстановить силы.

Только устроились, слышим, едут две подводы, мужские голоса. Бежать — поздно и некуда. Ожидаем, приготовив оружие. Оказывается, крестьяне приехали за соломой, и одна из подвод останавливается в двух шагах от нас, двое молодых мужчин не торопясь нагружают солому.

Через час подводы уехали, но здесь нас постигло новое несчастье: началась облава — слышен шум множества мотоциклов и лошадиный топот, голоса людей и лай собак.

Сидеть в соломе рискованно. Принимаем решение пробираться, немедленно уходить как можно дальше.

…Спим в дубовом кустарнике на земле, покрытой остатками оттаявшего снега, без теплой верхней одежды, мокрые, усталые, голодные (правда, днем мы уже подкрепились березовым соком). Проходим через несколько деревень, расположенных в этом же лесу, и в одной из них встречаем первого «фрица», оказавшегося румынским солдатом. Вынырнул он из-за поворота с автоматом и направился прямо к нам. Шепнув Алексею: «Держись», я изобразила на лице кокетливую улыбку и первой поздоровалась с солдатом. Он также улыбнулся и, ничего не спросив, прошел своей дорогой.

Идем дальше, пользуясь только компасом, так как спрашивать путь чрезвычайно опасно. Идти приходится полями, рвами и небольшими рощами, избегая дорог и возвышенностей. Осложняет передвижение целая сеть наблюдательных вышек, устроенных с таким расчетом, чтобы вся площадь от вышки до вышки была в поле зрения патруля, причем при каждой вышке сторожевая собака.

Ночью эти патрули открывают сильную стрельбу в воздух, что должно было подбадривать их. А мы, сидя где-либо под кустиком или под клоком утерянной кем-то соломы, не имеем возможности сомкнуть глаз. Да и, откровенно говоря, ночью становится немного жутко.

Многие обращают на нас внимание. И губит больше всего наш вид и моя нога. Напрягаю все силы, чтобы не хромать. От невыносимой боли кусаю губы.

Так мы дошли до Буга. Тут оказалось, что переправа через него невозможна: переправиться нам не на чем, пуститься вплавь также невозможно — я плохо плаваю, кроме того, болит нога. Мы были почти в отчаянии.

И вдруг на помощь нам, как в сказке, пришел кудесник.

Лежим на солнышке на берегу и видим: направляется к нам старенький дедушка. Разговорились. Рассказываем, что пробираемся домой, а как преодолеть реку, не знаем. Старик, помедлив немного, сказал, что есть у него один человек, который поможет. Уговаривать того человека пришлось долго. Узнав о его материальных затруднениях, посулили большую сумму денег, а он не соглашается — повернется и уйдет. Наконец сказал, что подумает. Если сможет что сделать, придет вечером к стогу соломы.