В тяжелое положение попал взвод автоматчиков, с которым прибыл Михаил Крыгин. Их катер был замыкающим и, войдя в дымовую завесу, потерял ориентировку. Находившиеся на нем разведчики оказались далеко от главной группы. Таким образом, головной отряд распался на две неравные части, одна из которых действовала в рыбачьей гавани, а другая — на молу. Разъединенными оказались и наши контрразведчики.

Лейтенант Крыгин сражался вместе с пятнадцатью автоматчиками против роты японцев. Треск выстрелов сливался со свистом пуль, во все стороны летели брызги раскалываемого бетона. Возглавлявший эту группу десантников парторг роты старший сержант Ушаков упал навзничь, широко раскинув руки. Лейтенант Крыгин в развевающемся плаще выбежал вперед:

— Слушай мою команду! Короткими перебежками к железнодорожной насыпи!

Надо было как можно скорее уходить из-под вражеского огня, во что бы то ни стало соединиться с основными силами отряда. Отстреливаясь, солдаты достигли железнодорожных путей. Но задерживаться нельзя было и тут. Крыгин прислушался. В некоторых кварталах поселка стрельбы не было. «Туда!» Стремительный бросок, и наши воины уже под защитой домов. Но и тут вражеские посты. Минута растерянности, но, придя в себя, японцы начинают бешеное сопротивление. Наконец, путь расчищен. Крыгин приказывает экономить боеприпасы, стрелять только прицельно. Сам он уложил уже с десяток неприятельских солдат.

По его расчетам шоссейная дорога рядом. А оттуда известен путь и к резиденции полковника Минодзумы. Далеко ли от нее сейчас Николай Семин? Мысли мелькают в голове с быстротой молнии. Прежде всего надо содействовать главной группе закрепиться в порту и в городе. Вон в сторону рыбачьей гавани перебежала группа японцев. Конечно, надо немедленно атаковать ее, чтобы обезопасить от внезапного удара во фланг основной леоновской группы…

Бой не затихал ни на минуту. Семь раз малочисленной группе Крыгина пришлось отражать ожесточенные контратаки противника. Выходили из строя бойцы. Иссякли боеприпасы.

Крыгин приказал бойцам отходить к рыбачьей гавани, а сам, собрав у убитых товарищей патроны и гранаты, остался прикрывать отход. Когда защищаться стало уже нечем, Крыгин, превозмогая боль ран, выхватил из ножен убитого японского офицера саблю и зарубил ею еще одного врага. И в тот момент новая боль пронзила героя. Прошив книжечку партбилета, вражеская пуля смертельно ранила его. Какое-то время Крыгин смотрел в небо, и в его голове одна за другой быстро проносились картины его жизни… «Ах, да, бой… Бой был жестоким!.. Прорвутся ли наши к своим?..»

Медленно и боязливо приближались самураи к лежавшему без движения советскому офицеру. Убедившись, что он мертв, они с остервенением стали топтать его ногами, кололи мертвого штыками, и не было предела их бешенству и трусливой злобе…

В то время, когда группа лейтенанта Крыгина дралась на фланге, капитан Семин сумел добраться до помещения японской жандармерии и забрать там уцелевшие документы.

В первый день нашим контрразведчикам сделать большего не удалось. Высадка основных сил десанта задержалась, и отряд Леонова вынужден был временно отойти к сопкам. На другой день, как только в Сейсине высадились свежие подразделения нашей морской пехоты, сопротивление японцев в основном было сломлено, капитан Семин был уже в здании миссии полковника Минодзумы. Здесь от документов остался только пепел. Тщательный поиск документов все же продолжался, и он принес результаты. На дворе, в одной из куч мусора был найден листочек бумаги. Это было заявление одного из местных жителей с просьбой о приеме его на хозяйственную работу при миссии. С этого заявления и началось распутывание сложной паутины шпионской сети Минодзумы.