— Они сказали, что могут послать ему вслед сообщение с просьбой позвонить домой, — поведала Эффраина Човери, явившись ко мне за помощью вся в слезах. — Но что толку от сообщения, если очевидно, что его похитили?

— А это очевидно? — осведомился я.

— Он никогда бы меня не бросил. Мы с ним как Фроллен и Тамис.

Она упомянула супругов из старинной легенды, которые полюбили друг друга еще в колыбели и, несмотря на все усилия семей расстроить их будущий союз, в конце концов поженились и жили в блаженстве до глубокой старости, мирно скончавшись с разницей всего в несколько минут. На мой взгляд, столь счастливые отношения — большая редкость, но тут могла сказаться моя предвзятость: работа дискриминатора постоянно вынуждала меня встречаться с Фролленами, которые обнаруживали, что их Тамисы в реальности вовсе не такие, как им казалось.

Однако проведя начальное расследование этого дела и заглянув в прошлое четы Човери, я пришел к выводу, что женщина права. Я как следует рассмотрел фотографию, сделанную во время очередной годовщины их свадьбы. Хотя дама была женщиной весьма крупной, а муж субтильным, Чап Човери смотрел на супругу с откровенным обожанием.

Он был очень преданным и внимательным мужем, которого ничто так не восхищало, как общество его «половины». Он не состоял членом тех клубов или организаций, где появление вместе в женами не поощрялось. Каждый вечер он торопился закрыть свой магазин и мчался домой переодеться, чтобы сопроводить Эффраину на неторопливую прогулку или поужинать вдвоем.

— Он явно из тех, кто, как минимум, оставил бы жене записку, — сказал я своему помощнику. И пробормотал вслух: — Как, наверное, приятно идти по жизни рядом с таким милым человеком.

— Мне показалось или я услышал намек на критику? — осведомился интегратор, и на его личике — забавной смеси кошачьих и обезьяньих черт — появилась обида.

— Вовсе нет, — заверил я. С тех пор как он трансформировался в гриннета, я постоянно обнаруживал, что ему не дают покоя эмоции. По счастью, диапазон их был не очень широк — короткая гамма от раздражительности до эксцентричности.

— Интеграторы могут стать верными друзьями, — заметил он, — они способны организовать интеллектуальное партнерство, которое, как утверждают, бывает взаимно полезным.

— А я слышал об интеграторах, у которых возникло еще более сильное чувство, — сообщил я. — Кажется, в обыденной речи оно называется «втюриться».

Мордочка гриннета скривилась, словно последняя съеденная им карба оказалась горькой:

— Это неподобающая тема для обсуждения!

— Тем не менее такое случается. Гриннет презрительно фыркнул:

— Только с интеграторами, у которых не все в порядке! Короче говоря, сумасшедшими.

— Ты, несомненно, прав, — согласился я, лишь бы завершить этот спор, — но нам необходимо продолжить расследование. Соедини меня, пожалуйста, с интегратором Човери.

В воздухе появился экран, который тут же заполнился изображениями товаров и их ценами.

— «Безделушки и финтифлюшки Човери», — произнес нежный голос. — Чем могу служить?

Я назвал себя и объяснил цель разговора.