— Ну так откуда? Тех денег, что мы собрали, на такого красавца явно не хватит, тут вон сбруя одна дай бог столько стоит… Давай уж, говори, вижу, что и самому не терпится.

— Так уж и не терпится, — сварливо отозвался гном, но затем сменил гнев на милость, — ладно, вон хозяин скачет. Узнаешь?

Шамок вскинул ладонь и уставился в конец улицы, где показался благородный господин верхом на крапчатом в яблоках коне. Конюх пару мгновений вглядывался, затем ахнул, всплеснул руками и метнулся в таверну, дабы предупредить сотника, что к ним в гостил пожаловал сам граф Шоггир…

С прибытием такого гостя столы были накрытыми прямо-таки молниеносно. Трое благородных господ, а именно — граф Шоггир, барон Арвендейл и сотник Даргол, оказавшийся давним знакомцем графа (чему, впрочем, никто уже давно не удивлялся, а кому из знатных и могущественных людей империи не был знаком скромный сотник Даргол?), успели выпить всего лишь по небольшому кубку вина в дальней комнате, как на пороге появился идш и несколько сварливо осведомился, долго еще сотне ждать, когда благородные господа пожалуют за стол.

Когда благородные соизволили спуститься, оказалось, что все уже расселись и, если честно, не очень-то ждут, когда появятся и почтенные гости, и сам виновник торжества. Впрочем, появление виновника встретили одобрительным ревом…

Сначала наемники слегка стеснялись и шумели не шибко, поглядывая на стол, за которым расположились сотник, граф, новоиспеченный барон Арвендейл и остальные из его десятка. Но после третьей кружки вся эта нехарактерная для наемников степенность улетучилась, и народ окончательно развеселился. Первым об этом возвестил дюжий десятник-грондигец. Захватив кружку с крепким, темным элем он взгромоздился на лавку и зарычал:

— А чо, народ, чоб нам не выпить за барона Арвендейл а, а?

Народ одобрительно заорал. Трой, покраснев, поднялся из-за стола и в свою очередь поднял кружку. И этот жест так же был встречен одобрительным ревом. Гулко со звоном сошлись кружки, И пьянящая влага полилась внутрь бездонных глоток. Но грондигец на этом не успокоился.

— Эта… братва, — вновь обратился он к собравшимся, — а я гляжу, что-то наш молоденький барон чахлый сидит. Мне кажется, что ему чего-то не хватает.

— Точно!

— Верно подметил!

— Ну у тебя и глаз-алмаз!

— Так и долго мы будем это терпеть? — обиженно осведомился грондигец. Ответом ему был дружный рев почти сотни глоток:

— НЕТ!!!

— О, — грондигец воздел волосатый палец, — и я о том же. Потому как барон, он парень у нас в самом соку. И такому парню без женского внимания и ласки — никак нельзя. Зачахнет. — Он развернулся к Трою и, довольно оскалившись, продолжил: — А поскольку он сам все без бабы и без бабы, а в сотне знают, что у нас с им вкусы очень даже совпадают (тут сотня грохнула так, что грондигцу пришлось несколько минут подождать, пока народ успокоится)… ну так раз уж оно так обернулась, я и решил подыскать барону славную девку. Только чур — не отказываться. — И фондигец махнул кому-то рукой.

Трой густо побагровел и сделал попытку нырнуть под стол. Но в этот момент дверь таверны распахнулась, и в проеме двери нарисовался изящный, женский силуэт.