Алекс неприкрыто ржёт.

– Получается, даже если бы в твоей жизни ничего не изменилось, всё равно вопросов к собственному будущему у тебя было бы больше, чем ответов? – резюмирует он, отсмеявшись. – И наиболее вероятные из имевшихся варианты тебя самого устраивали не сильно?

– Получается.

– А сейчас те варианты вообще перекрыты? Отсутствием средств к обеспечению и срезанным социальным рейтингом?

– Угу. Рейтинг, кстати, поправить можно, но пару-тройку лет пахать, где скажут. А там на работе все соки выжмут, шантажируя тем, что отметки рейтинга занизят. И будешь, в лучшем случае, три года пахать бесплатно, за еду.

– Почему бесплатно? – чуть напрягается Алекс.

– Ну а кто бесплатного батрака отпустит по доброй воле? – хмыкаю. – Слышал сказку про морковку, которую перед носом у осла повесили? Чтоб он весь день бежал, когда за ней тянется?

– Понятно… Сейчас серьёзный вопрос задам, только не горячись с ответом. Ты согласен, что твоя жизнь, хоть и в предыдущем, а не сегодняшнем виде, даже для самого тебя серьёзной ценности не представляет?

– Если разобраться, то да, – не вижу смысла отрицать очевидного. – Только вариантов как-то что-то радикально сменить я всё равно не наблюдал.

– А вот это по большей части твои закладки и навязанное мнение, не совсем твоё. – Возражает Алекс. – Кстати, есть правило. Если делаешь всё, как всегда, получаешь такой же результат; ну, плюс-минус. А если хочешь радикально другого результата, то и делать надо что-то радикально иное.

– Читал в сети, – ворчу в ответ. – Теория голая.

– Нет. Вот теперь давай обсудим наши изменившиеся планы и задачи на ближайшие два месяца. И начнём с перечня навыков и пунктов обучения, которые тебе раньше в голову не приходили. И в которых могу помочь лично я, пока меня отсюда не выдернули.

– Кол, погнали! Время! – тридцатилетний верзила, отбывающий последние дни срока за какое-то мелкое хулиганство, похлопал по плечу высокого нескладного старика, видом и движениями похожего на кузнечика. – Девять утра почти! Сейчас его выпустят!

– Опять, как всегда. Опять побежит, – чуть отстранённо почти что пропел тот, кого звали Колом, склонившись над простеньким дешёвым коммом самой примитивной модели, разрешённой к использованию в условиях официального ограничения свободы. – И каждый новый день похож на следующий… УВЕРЕН?! – неожиданно повысил голос старик.

– Ну, последние полста дней бегал же, – чуть обескуражено отступил назад более молодой, затем тут же воодушевился. – А что, тебе что-то известно?! Пошли ставку сделаем тогда?!

– Что ставить будешь? – всё так же, не отрываясь от комма, певуче уточнил Кол. – Или ты успел где-то разжиться за сутки? Чем? Жду долг, если да. Кстати, ты не забыл о сроках?

– Не забыл, – моментально потух тридцатилетний. – В крайнем случае, как выйду, с воли закину. Не переживай.

– Да я и не переживаю, – хмыкнул старик. – Тебе жить.

Недосказанное повисло в воздухе и было слишком осязаемым, чтоб продолжать беседу сразу. Но молодой, обуреваемый нахлынувшими эмоциями, снова, пританцовывая, подступил к товарищу: