— Здравствуйте, маса, здравствуйте!

— Добрый вечер, маса… Вы вернулись?

Мягкие голоса, зубы, сверкающие при свете костра, приятный запах горящего дерева.

— Отдохнем здесь немного, Элиас, — предложил я и с наслаждением присел к костру. Земля была еще теплой от дневного солнца. Я чувствовал, как исчезала боль в ногах и блаженное тепло разливалось по телу.

— Маса был в лесу? — спросил старший из находившейся у костра группы.

— Да, мы были в лесу, — с важностью ответил Элиас и разразился потоком слов на родном языке, жестами показывая проделанный нами по лесу путь.

Раздались дружные возгласы изумления, последовали новые вопросы. Элиас повернулся ко мне:

— Я сказал им, маса, что мы прошли очень большой путь. Маса очень сильный… — добавил он, полагая, что мне следует польстить.

Я улыбнулся так скромно, как только мог. Элиас шутливо спросил:

— Маса нравится в лесу?

— Очень нравится, — твердо ответил я.

Все рассмеялись при мысли о том, что белому человеку нравится в лесу.

— Маса хочет сегодня ночью снова идти в лес, — сказал Элиас, в глазах его лучился смех.

— Да, я могу сегодня ночью идти в лес, — поддержал я. — Я охотник, а не женщина.

Эта остроумная шутка была встречена взрывом смеха.

— Правда, правда, — сказал Элиас. — Маса говорит правду.

— Маса настоящий мужчина, — подтвердил с улыбкой Андрая.

Я раздал папиросы; мы сидели на корточках у костра, сосредоточенно курили, говорили о различных животных, пока не появилась роса. Распрощавшись, мы пошли по деревенской улице, вдыхая запахи пальмового масла, пизанга и маниока — ужина жителей деревни. В хижинах мерцали огни, сидящие у входа обитатели хижин тепло приветствовали нас.

— Вы уже пришли, маса?

— Здравствуйте, маса, здравствуйте!

— Спокойной ночи, сэр!

Жизнь казалась мне чудесной.

Прежде чем весть обо мне распространилась по окрестным селениям и местные охотники направились в лесные заросли на ловлю зверей для сумасшедшего, покупающего их, прежде чем немногочисленные посещения охотников с добычей перешли в сплошной поток, совершенно захлестнувший меня, я имел возможность совершить несколько вылазок в глубь леса. При этих вылазках я не столько стремился к поимке зверей, сколько искал наиболее подходящие места для установки капканов, выбирал дуплистые деревья, из которых впоследствии можно было бы выкурить интересных зверьков, основательно знакомился с окружающими Эшоби лесами. Не зная хорошо местность, почти невозможно поймать нужных животных: каждая разновидность, каждая группа животных имеет свои излюбленные участки леса, знание которых для охотника совершенно обязательно. Иногда, по счастливой случайности, нам удавалось поймать какого-либо зверя и во время таких прогулок. Одна из них, которую я совершил вдвоем с Элиасом, надолго сохранилась в моей памяти.

Андрая, как оказалось, был большим ипохондриком: малейшая боль или небольшой жар загоняли его в дальний темный угол хижины, где он корчился и стонал, словно находился на грани смерти, что страшно пугало трех его жен. В один из таких дней я договорился с Элиасом, что мы пойдем в лес вдвоем. Скоро я начал жалеть о своей затее, так как послеполуденный зной донимал нас сильнее обычного. В лагерном моем зверинце все было тихо: птицы с полузакрытыми глазами неподвижно сидели на своих жердочках, крысы и дикобразы дремали на подстилках из банановых листьев, даже обычно резвые обезьяны стали сонными и тихими. Кругом все спало, у меня тоже было большое искушение погрузиться в сон. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения, листья безжизненно свисали с деревьев. Одуряющая, цепенящая духота делает человека ленивым и вялым. Вместе с жарой наступает тягостная, унылая тишина: не слышно даже пения птиц, лишь издалека, из прохладных глубин леса, доносится слабый звон цикад.