— Тебе лучше побриться. У меня есть бритва. Возьми ее и побрейся.

— Ни разу не брился за семь лет, — сказал Райннон. — Но я справлюсь.

— Сначала идем пострижемся, — сказал шериф.

Каредек кое-что понимал в парикмахерском деле. В лагере были ножницы, которыми они изредка пользовались, и он их тщательно наточил. Затем обрезал тяжелые черные локоны Райннона. На память пришла история о Самсоне, как вместе с волосами ушла сила героя.

Потом осторожно поравнял прическу и обратил внимание, что его шея была округленной, как у мальчика, и совершенно белой.

— Со своей бородой ты выглядишь скособоченным, — сказал Каредек. — Возьми бритву и побрейся.

Райннон спустился к реке и побрился. Он вернулся, потирая с полдюжины порезов, и кожа его была белой, как снег. Только под глазами и на носу, словно маска, кожу покрывал загар.

Шериф с изумлением увидел, что Райннон помолодел лет на двадцать. Невозможно было поверить, что это тот самый человек, за которым он пришел охотиться в горы.

Его шаг стал легче. Плечи казались еще шире. Глаза, блестевшие раньше из-под гривы волос, теперь стали больше и мягче. Сама фигура — стройнее и суше.

Каредек понимал, что произошло чудо и что в одно мгновение старый Райннон умер. Тем не менее, он лишь сказал:

— Намажь лицо маслом, иначе быстро сгоришь. И тебе нужно немного позагорать.

Эннен Райннон провел рукой по лицу.

— Какое-то странное ощущение, — заметил он.

— Ну да, — сказал шериф. — Теперь у тебя будет новое имя. Какое? Допустим, Джон Гвинн. Это тоже валлийская фамилия. Как она тебе нравится?

— Жжет, как пламенем! — сказал Райннон.

Он говорил о вновь обретенном лице, прошедшем пытку лезвием бритвы.

Между Маунт-Лорел и пустыней катились на запад мягкими волнами подножия хребта. Они выглядят слишком маленькими по сравнению с суровой громадой горы Лорел; они слишком очаровательны, чтобы называться границей пустыни и слиться с ней. Это отдельная узкая полоска со своим климатом. Облака, которые летят над пустыней, не пролив ни капли влаги, охлаждаются у высоких склонов горы и проливаются дождем над холмами, образуя бесчисленные маленькие ручьи, скатывающиеся в пустыню. Они через некоторое время исчезают под жарким, душным пологом креозотовых или мескитовых кустов.

Эти холмы — что-то вроде Земли Обетованной для путешествующих в пустыне. Они пригоняют сюда изголодавшийся скот, чтобы он на свежих склонах откормился перед продажей, а немногие ранчеры, поселившиеся тут и там на этой земле, богаты и беззаботны, потому что о их собственности тщательно заботится сама природа. Здесь нет наводнений и нет засухи, а на земле растет все, что нужно скоту — не только трава, но и пшеница, урожай которой доходит до пятнадцати мешков с акра, и ячмень, который собирают до сорока мешков. Это благодатная земля, щедрая с пахарем и никогда не превращающаяся в твердые комья, даже засушливым летом.

Именно сюда привез шериф Эннена Райннона, он же Джон Гвенн. Они сидели верхом на двух прекрасных лошадях и вели в поводу пару тяжело нагруженных мулов. Так они проехали через холмы.