Призрак подошёл к Василисе, нервно наблюдавшей за моими действиями, посмотрел её в лицо и попытался потрогать её щёку. Рука духа прошла через голову Василисы, и внезапно та вздрогнула, схватившись за щёку.

Бросив взгляд на меня, Василиса недоумённо сказала:

– Как холодом обдало! Это твои штучки?

– Это твой отец – печально сказал я – он с тобой прощается, и просит вспоминать только хорошо. Он стоит перед тобой.

– Папка! Папка… – Василиса заплакала, глядя в пустоту, а призрак грустно стоял перед ней, вглядываясь в лицо дочери. Потом он как будто подёрнулся туманом, заколыхался и стал медленно таять, пока не исчез совсем. Василиса пыталась что-то говорить, что-то о том, как она его любила, но я её остановил:

– Он ушёл. Всё. Теперь он совсем ушёл. Иди ко мне…

Я прижал жену к себе, положив голову на плечо, она минуты три плакала, заливая ткань рубахи слезами, потом успокоилась, вытирая покрасневшие глаза. Мы молча пошли к минивену и уселись в него под внимательным и вопросительным взглядом Константина.

– Куда сейчас едем? – спросил он.

– К дому Гриньковых – ответил я, и закрыл глаза, представляя себе облик матери Василисы, вспоминая её черты. Несколько минут ничего не мог ощутить, но после того, как сосредоточился, как напряг какие-то внутренние механизмы, или органы – почувствовал, как линия, соединяющая меня и госпожу Гринькову протянулась через пространство. Она была тоненькой, почти пунктирной, но уверенной, ясной, и тянулась куда-то далеко-далеко, будто огибая земной шар. Может и огибая – скорее всего Гринькова спряталась в дальние края, в очень дальние края. И немудрено – после того, как тиснешь у государства больше сотни миллиардов долларов – надо бежать очень, очень далеко. А лучше на дно моря. Или в другую галактику. А ещё лучше – в другой мир. И то – нет гарантии, что и там не достанут.

Взяв в свои ладони руку Василисы, я попытался найти её мать на карте мира, представив в голове что-то вроде атласа. Безуспешно. Не получилось. Тогда оставалось ещё средство…

– Константин! Мне нужна малия.

– Сколько? – не удивился провожатый-охранник-тюремщик.

– Хмм…литр.

Константин достал магзеркало, сказал несколько слов и обернулся ко мне:

– Через час доставят. Ещё что-то?

– Нет.

Я отвернулся к окну и стал смотреть на город, ещё не украшенный весенней зеленью в полную силу, но уже зеленеющий и зацветающий как большая клумба. Всё-таки весна самое лучшее время года – подумал я, и снова сжал руку своей Василисы. Она улыбнулась, посмотрев на меня, и кивнула на Сергея, похрапывающего в кресле:

– Спит, как сурок. Пофигу всё. Даже завидую – настолько ему всё пофигу.

– И ничего не пофигу – не открывая глаз ответил Сергей – я всё слышу, всё вижу. И делаю свои выводы. Например – Вася почему-то не рассказал того, что знает. И это что-то потрясло его до глубины души. Что-то, что он услышал от духа твоего отца. Правда, Вася? Колись – это ты им можешь втирать, а я-то всё вижу. Делись информацией, мы ведь в одной лодке. Кого ты там задумал искать с помощью малии?

– А ты как думаешь? – усмехнулся я – ты же опер, сыщик, так сказать, сделай свои выводы. Покажи, на что способен.