И какая-то круглая штука, ее внутренний голос потребовал приложить к виску – для управления кораблем. Стоило мне это сделать, как кругляш прирос к коже, а потом и вовсе спрятался под ней, но почти не чувствовался, так, небольшое, в миллиметр, утолщение, которое доставляло неудобство только когда другой рукой до него дотрагиваешься. И то, только первое время, а потом и оно практически рассосалось, хоть и ощущалось.
Ну и сам корабль, правда, владельцем он меня признал условно, права надо было подтвердить на каком-то Совете лордов, а до этого он мне по сути даже не подчинялся. Захоти я продать его, или самоуничтожить, или сделать что-то, что повредит кораблю, тут моя власть над ним и заканчивалась.
Склады корабля были пусты, только один контейнер в форме правильного икосаэдра сиротливо стоял на полу – с точки зрения логистики очень неудачная форма. Хотя с выводами я поторопился, емкость для хранения могла быть любой, хоть кубом, хоть шаром, или, по желанию, моей статуей.
Внутри контейнера было шаром покати. К стенке прилепился синтетический кокон с десантным скафом внутри, за него, судя по увиденному, бывший хозяин корабля отдал сто пятьдесят тысяч кру. Неплохая модель, появись я в ней в поясе астероидов, мог бы летать от камушка к камушку. Встроенное вооружение, движок, позволяющий развить приличную скорость, автономное обеспечение, все это работало, хотя сколько лет уже прошло.
На полу валялался монструозный ножик, который внутренний имплантат определил, как десантный тесак. Вещь индивидуальная, меня он признавать отказывался, пока я не догадался дотронуться до него своей приобретенной родинкой. Оружие напрямую подключалось к импу, и мысленно можно было переключать режимы физического и энергетического лезвия.
Вот тут я пожалел, что в свое время не сбежал в армию, а ведь хотелось. И в тюряге нас усиленно вербовали, сержант из Сил оперативного реагирования Африканского Союза расписывал, как нас там будут кормить и поить. А заодно и научили бы вот с такими штуками обращаться, я кое-как, на воспоминаниях об уличном детстве, потыкал ножиком в разные стороны, и отложил до лучших времен. Интеллектуал – это хорошо, но непрактично.
Не знаю, что произошло в системе красного карлика, только в обозримом для радаров пространстве ничего интересного не было. Звезда, тусклая и холодная, периодически выбрасывала в пространство мощные залпы материи и излучения, так что ближайшая планета, вращавшаяся примерно в десяти миллионах километров от светила, была безжизненной. А на второй, в трехстах миллионах, температура опускалась ниже минус двухсот градусов, там давно все от холода умерли. Зона астероидов в десяти астрономических единицах, скорее напоминающая кольцо Сатурна, такая же плотная, возможно, могла служить источником разных полезных ископаемых, если бы у меня были добывающий, перерабатывающий и производственный комплексы. Но у меня был только корабль, скаф и кинжал, так что по большому счету в этой системе делать было нечего.
Именно отсюда прыгнул к Земле мой предок, это было отмечено в логах судового журнала, а вот где он был до этого, неясно, прежние записи не сохранились, точнее говоря, старательно были затерты. Оставалось только решить, что делать, сразу найти местного нотариуса и заявить громко о своих правах, или немного освоиться, и потом уже заявить. В колледже, где кроме нужных предметов по англосаксонской образовательной традиции нужно было набрать всякой фигни вроде плетения бисером и истории африканских народов, нам читали курс права, и про вступление в наследство я кое-что знал. Например, то, что кроме каких-то активов, вместе с ними после умершего доброго дядюшки могут достаться и долги, которые иногда побольше будут всего остального. Первоначальный капитал у меня был, правда, насколько его хватит, я пока не знал. Оставалось узнать.