Наконец люк танка раскрылся, и из него вылез залитый с ног до головы кровью немец. Когда того спеленали, я заглянул внутрь. Да, такого я даже не ожидал – крупнокалиберные пули измолотили стрелка почти в труху. Меня чуть не вывернуло. Как выжил водитель, не пойму, но чего он натерпелся, возясь среди кусков кровоточащего мяса, даже представить невозможно.

Не больше я готов завидовать и тем, кто будет копаться во всём этом, доставая трофеи, а там одних патронов должно быть четыре с половиной тысячи, правда, в дурацких 25-патронных барабанах. Зато барабанов этих по правилам почти две сотни.

А пока бойцы под управлением младшего лейтенанта крепили оборону. Уже показались из леса миномётчики, расчёты тяжёлых пулемётов пристраивали свои агрегаты так, чтобы блокировать дорогу. Если у немцев остальная бронетехника того же класса, то сможем даже и атаку отбить, вот только делать этого не будем – постреляем малёк и в кусты. А Байстрюка с отрядом опять деблокируем, если что, тем более что дело к ночи.

Подошёл к бойцам, что пристраивали тринадцатимиллиметровый пулемёт на новую позицию. Значит, мне не показалось, что стрельба велась одиночными – лента, свисающая из лентоприёмника, зияла пустыми звеньями через одно.

– А что это у вас лента так странно заряжена?

– Это чтобы выстрелы по одному шли. Выстрелил, передёрнул затвор, опять выстрелил, – охотно пояснил мне один из красноармейцев.

– А прошлый раз вроде по два стреляли.

– Ага, вон Василий, он прошлый раз и стрелял, до сих пор еле рукой двигает – синячище во всё плечо. Даже подушка не помогла, – боец показал на странный чехол, надетый на самодельный приклад. – Шесть слоев войлока под пяткой приклада – всё одно пинается, что твой жеребец.

– А те как же? – указываю на расчёт более крупного нашего пулемёта, устраивающий позицию на противоположной стороне дороги.

– А им чего? У них станок львиную долю отдачи забирает. У них и приклад только чтобы целиться, можно было рукоятки, как у «максима», присобачить, ничуть не хуже было бы.

Да, была такая мысль, но решили делать с прикладом. Ещё и ось стальную в станок вделали – с прицелом на лето и колёсную перевозку. Второй станок под оставшийся пулемёт обещали сделать лучше, учтя опыт, а там, глядишь, и первый переделают.

Атаковать нас никто не спешил. Бойцы основательно перетрясли трупы и изрешеченный грузовик, вытащили из танка пулемёты и кучу барабанов с патронами и теперь отмывали их в снегу. Сложнее оказалось с бронеавтомобилем – он был закрыт изнутри, а живых там, чтобы открыть дверки или люк, не оказалось. Притащили позаимствованную у расчёта пятнадцатого пулемёта кувалду и стучали минут двадцать, но одну из дверей всё же вскрыли. Оба немца были мертвы, что, в общем, сомнения ни разу и не вызывало.

– Броник-то польский, – доложил подошедший Ермолов. – А пулемёт у него «Гочкис» станковый под немецкий патрон и ленту вместо кассеты.

– Знакомая штука?

– Да, в тридцать девятом нам такие попадались, в польской армии их немало было. Лент «соток» при нём двенадцать штук. Плохо, что станка под него нет, да и сам по себе пулемёт так… Фигня, одним словом. Лучше МГ-13 из танка до ума довести, но и те с коротким стволом, под них пулемётчиков специально готовить надо. От тех же МГ, что две штуки у пехоты взяли, толку больше.