– Ага, боитесь просто. Подлизываетесь.

– Парням только не говори, а то будешь мыться перед зорькой, когда другие самый сладкий сон видят.

Помывка перед рассветом та ещё беда, и не только потому, что самый сон тогда. Баню топили за ночь два раза – сразу после заката и перед рассветом. Попасть в это время в очередь, значит получить тот ещё ворох впечатлений. Это и вода, как следует не успевшая нагреться, а значит, ни попариться, ни помыться, ни бельё простирнуть, и дым, попадающий в землянку от непрогоревших дров. Короче, то ещё удовольствие. Те, кто попадали по очереди в эти периоды, на следующий раз жребий не тянули, а получали лучшее время – сразу после протопки. Как я ни старался не пользоваться своим положением – ничего не получалось, и ведь главное, ругаться не пойдёшь, остаётся только смириться.

Землянка, оборудованная под баню, площадь имела небольшую, да большую нормально и не прогреешь, а ещё и воду надо хоть какую, но не холодную, потому мылись по четверо. И на всё про всё давалось сорок пять минут. За меньшее время уложиться было сложно, тем более со стиркой и прокаливанием белья.

Выйдя, чистый и благоухающий берёзовым веником, наткнулся на Потапова.

– Был! Летал самолёт!

– Парашютист?

– Не видели. Самолёт на запад севернее прошёл, а затем назад, но уже южнее.

– Когда?

– Да часа полтора, как улетел.

– Ищи радиста. Где у него сейчас точка выхода на связь? Дуйте туда, пусть запросит – наш ли был самолёт.

– Есть!

– Людей с собой возьми. Не меньше отделения.

Так, наш или не наш? Если наш, то почему так странно прошёл? Хотя ночь. Полоцк-то он не пропустит, а вот наши костры просто так не разглядишь. Но если город он нашёл, то оттуда ему надо просто по азимуту пройти, а он южнее проскочил. А на сколько? Если гул слышали, наверное, недалеко. Но тогда он вполне мог на обратном пути пройти над Юровичами, а там немцы. Блин! Всё, не психовать – и кроме Юровичей масса опасностей. Ночной прыжок над лесом сам по себе не сахар. Нервные клетки, по утверждениям профессора Павлова, не восстанавливаются. Или это не по его утверждениям. Да и хрен с ними со всеми.

Целый день провёл как на иголках. Кроме дежурных разъездов, если так можно назвать лыжников, отправили по соседним деревням всех, кому хватило лыж, и кто умел на них стоять. К вечеру Кондратьев доложил, что принял радиограмму – люди отправлены, совершили прыжок в районе сигнальных огней.

Ну и где они? К этому времени почти все разведчики вернулись. Доклады неутешительны – никто ничего не видел, незнакомцев не заметил. В деревнях местные тоже ни сном ни духом. Хуже было другое – на дорогах появились немцы. И не просто немцы, а немцы на танках и бронеавтомобилях. Как же не вовремя? Хотя когда немцы бывают вовремя? Нет, бывают, конечно, но не на танках. На хрен эти танки.

– Калиничев, – дослушал доклад нашего начальника разведки. – С завтрашнего дня ещё усилить бдительность. Близко к дорогам не соваться. Уходы из лагерей и возвращение в них, только по утверждённым маршрутам. И пусть следы побольше путают.

– Уже дал команду.