Утро началось с ажиотажа. Хотя назвать ту кромешную темень, что стояла на улице, утром язык не поворачивался. Всё одно пришлось вставать. Сразу за порогом землянки столкнулся с Калиничевым.

– Как прошло?

– На, зашибись! Они там вообще нюх потеряли и мышей не ловят. С ходу сразу две тонны взяли. Послали Ваньку в Запрудье, он там с местными пацанами покалякал. Часа не прошло – гляжу, уже назад чешет. Говорит – прямо сейчас уже повезут. Смотрим, правда едут, на пять саней три полицая в охране. Ну, мы в немецкой форме да с латышским акцентом прямо выходим на дорогу…

– Кстати, не забудь потом меня научить ходить с латышским акцентом.

Василий расхохотался.

– Ну, в общем, мы у них винтари поотбирали, дали по шеям и прогнали. По документам везли они две тонны, причём четыре лошади и сани с ними не крестьянские, а спиртзаводу принадлежат. Естественно, мы их тоже экспроприировали, ну а мужиков, что за водителей кобыл были, заставили по бочке перегрузить, на каждых санях как раз их по четыре было, да и тоже с миром отпустили.

– Не надо так рисковать, стоило что полицаев, что мужиков придержать.

– Пустое. Рации в Запрудье нет, а телефонные провода мы срезали, не дураки. Мы вообще там про´вод много накромсали, сгодится сапёрам. А к заводу мы ещё наведаемся, там нива непаханая.

– Думаешь, будет так же легко.

– Так, конечно, уже не будет, но судя по всему, немцы все силы сконцентрировали в нашей округе, а в других местах всё на местную полицию скинули. Да, полицаи там гораздо наглее, чем наши, – видно силу за собой чуют. Надо бы несколько рейдовых групп по дальним окрестностям запустить, только серьёзных, может, даже с миномётами. Поспрошать у местных, кто особо безобразит, да и в расход их. Заодно и внимание отвлечём.

Со стороны замёрзшего брода раздались тревожные выкрики. Мы с Калиничевым сразу бросились туда. Встретили четверых явно измученных бойцов, видно было по тому, как они с трудом шли на лыжах, таща двое носилок.

– Кто старший? – тут же выкрикнул Василий.

– Младший сержант Кулик! – ответили с носилок.

– Что произошло?

– В засаду попали. Метлин мёртв, меня и Тарасова ранило. Как Каповищи проходили, заметили немцев, обстреляли, одного как минимум зацепили, а через полчаса сами под Пиховщиной под пулемёт попали. Еле ушли.

– Метлин точно мёртв?

– Да, его тоже вытащили, уже труп. Потом спрятали, сил уже не было ещё и его переть. Тарасов сначала сам шёл, но потом и его нести пришлось, а меня сразу в ногу.

– Хорошо, быстро в санбат. Только всё нормально прошло, – это он уже мне, – и тут на тебе.

Подбежавшие красноармейцы уже перехватили раненых и уносили в глубь лагеря.

– Жизнь она, Василий, как зебра – полоса белая, полоса чёрная.

– Знаю, говорил ты уже, и про жопу в конце тоже.

– Ну, до этой части тела нам пока далеко, но стоит быть готовыми. Так и не нашёл в их системе патрулирования никакой схемы?

– Нет, всю дорогу из головы не выходит. Если бы это были немцы, то что-нибудь нащупали, а так они, похоже, не глупее нас. Ты сразу предупредил, чтобы у нас никакой схемы не было, они, наверно, тоже это поняли, как пару раз мы их на маршрутах зацепили – и как отрезало.