– Мальчик сказал, что отец читал ее ему на ночь, – сказала медсестра, кивая на книгу.

Прочитав название, Хесс ощутил укол стыда.

Это была «Книга джунглей» Редьярда Киплинга.

В приятном голосе Джори звучала любовь к словам, к связанным с ними воспоминаниям.

Грей сидел на крыльце, поставив перед собой на перила банку пива. Ночь все еще оставалась жаркой, за девяносто по Фаренгейту, при высокой влажности. Настроение у него было отвратительное – а может быть, просто прошедший день выдался долгим, – бесконечное посещение всевозможных клиник, и в первую очередь тех, где занимаются больными с проблемами психики.

Холодная рука сжала ему пальцы. Одного этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы давление в груди ослабло.

Сейхан подсела к нему. Недавно вернувшись из Гонконга, она бросила чемоданы в квартире Грея и примчалась прямо сюда. С ревом пронесшись по улицам на мотоцикле, молодая женщина как раз успела к ужину. С отцом Грея она сразу же поладила.

Впрочем, чему тут было удивляться?

Достаточно было только на нее посмотреть.

Даже в полумраке Сейхан являла собой образец изящества и силы. Хищная и нежная, плавные изгибы и твердые мышцы. Ее глаза улавливали даже самые слабые отсветы. Губы были мягкими, словно шелк. Грей провел кончиком пальца по подбородку Сейхан, почувствовав на пульсирующей жилке на шее капельку пота.

«Господи, как же я по ней соскучился!»

Опустившись на целую октаву, голос Сейхан наполнился знойной истомой.

– Пора возвращаться домой.

Все тело Грея откликнулось на этот призыв.

– Езжай, – сказал он. – Я прослежу за тем, чтобы у сиделки было все необходимое, после чего приеду к тебе.

Сейхан поднялась было на ноги, но тотчас же снова опустилась на кресло-качалку, должно быть, почувствовав что-то.

– В чем дело?

Отвернувшись, Грей уставился на мелькающие огоньки светлячков в кустах за перилами крыльца. С каждым годом они появлялись все раньше. Кое-кто говорил, что светлячки являлись предвестниками меняющегося климата, напоминанием о тех могучих силах, управляющих миром, по сравнению с которыми все остальное кажется несущественным и малозначительным.

Пирс вздохнул, не желая признавать то, что иногда он сам бывает слишком малозначительным.

– Я могу раз за разом спасать мир. Почему я не могу спасти своего отца? – Он пожал плечами. – Я ничего не могу поделать!

Нащупав его руки, Сейхан зажала их между ладонями.

– Какой же ты дурак, Грей!

– А я это никогда и не отрицал, – слабо улыбнулся он.

– Всегда можно что-нибудь сделать. И ты уже делаешь это. Ты можешь любить своего отца, помнить за него, жить, любить, бороться за него. Твоя любовь проявляется в каждом твоем решении… вот что ты можешь делать. И это что-то!

Грей молчал.

Он мог сделать еще одну вещь – но для этого ему нужно было на какое-то время остаться одному.

– Я все понял, Сейхан. – Пирс высвободил свои руки. – Поезжай. Я мигом.

Наклонившись, Сейхан поцеловала его в щеку, затем в губы, уже с чувством.