– Это вы про ворон? – ахнула я.

– Ну да. А он пристал с ножом к горлу, откуда я такую технологию взял. Им, мол, деньги большие выделили, так что они могут себе позволить. Ну, я вертелся как уж на сковородке, потом раскололся.

– И что?

– Да ничего, посмеялись мы, а потом Виктор и говорит, что это здорово. Никто на ворон-то ведь не подумает. Короче, свел я его с Сырниковым, но перед этим намекнул, что раз уж им деньги большие выделили, то нельзя ли мне с этих денег премию выписать за сотрудничество. И вот… – Дядя Вася показал мне выписку со счета.

– Ну, не то чтобы золотые горы… – заговорила я, – но на первое время хватит.

– И главное, я ведь Галине Сырниковой так и сказал, что ее муж занимается важным государственным делом, что секретная контора им заинтересовалась! Так оно и вышло. Вот что ни скажи – все рано или поздно так и получится! – бурно радовался дядя Вася.

– Я пойду! – сказала Елена. – Дел очень много.

И только я закрыла за ней дверь, как снова позвонили.

– Да что же это такое! – ворчала я. – Да будет когда-нибудь в этом доме покой или нет?

На пороге стояли два бравых капитана. На этот раз в руках Ашота не было торта.

– Что, арестовывать меня пришли? – усмехнулась я, глядя на синяк у Творогова под левым глазом.

– Да ладно тебе, Василиса, – укоризненно сказал Бахчинян, – хватит уже. Ты девушка невредная, так что прости нас.

– Да тебя-то за что прощать? – продолжала заедаться я.

Творогов тяжко вздохнул и осторожно потрогал синяк.

– Ребятки, – выглянул из комнаты дядя Вася, – а что вы на пороге стоите? Заходите уж, чайку попьем.

– Не до чая нам, на службе находимся! – отрубил прямолинейный капитан Творогов.

Ну что за характер у человека! Сам себе хуже делает.

– И правда, мы к тебе, Василиса, с просьбой. Понимаешь, магазин тот, «Доктор Дулитл», закрывают. Персонал весь кого уволили, кого задержали. Животные…

– Погибли? – расстроилась я.

– Ой, там такое было! Змеи-пауки расползлись по окрестностям, жильцы жалуются. Птицы улетели в теплые края…

– А пантера? – спросила я.

– А пантера поела всех кроликов и хомяков, пока не спохватились. И вот куда ее девать? Зоопарк не берет, животное, говорят, сомнительного происхождения, опять-таки у них лишних денег нет ее кормить. В небольшие зоопарки тоже не возьмут – это же хищник опасный. Договорились в цирк…

– Точно, она дрессированная, человеческую речь понимает, – вспомнила я.

– Только вот цирк на гастролях, через полтора месяца вернется.

– И что? – Я уже поняла, что к чему, но отказывалась верить.

– Еще попугай! – заторопился Ашот. – Остальные улетели, а этот остался, он совсем ручной.

Тут с лестницы послышался знакомый голос: «Прекр-расно! Пр-росто пр-рекр-расно!», и Леша внес клетку с попугаем. Что я могу сказать? Выглядел попугай не слишком хорошо – перья повыпадали, глаза потускнели, голова клонится. Но бодрился.

– И зачем вы его притащили? – Я сложила руки на груди, как Наполеон перед Ватерлоо.

– Я его племяннику в школу отнесу, – пояснил Ашот, – но сейчас лето, и школа закрыта.

Я хотела сказать, что почему бы не взять ему птицу домой, но все испортил дядя Вася.