Расстегнув шубу и не снимая шапки, Иван Иванович сел к столу и задумался. Непомнящий сбросил свой полушубок, стянул валенки и начал перематывать портянки. Денисов возился возле печи, разогревая самовар. Вошел Матвей.

— Дал жеребцу овса. Дорога не малая, — сказал он. — Ага! Нам тоже овес будет… Это хорошо! Об чем загрустил, Иван Иваныч? Теперь все пойдет как по маслу. Опасаться некого.

— Я думаю относительно Зотова. Жаль мне его. Вы только подумайте, товарищи, на что решился этот мальчик! Вот он — настоящий героизм!

— Да, это верно! — подтвердил Непомнящий.

— И наша вина тут большая, — продолжал инженер. — Я, например, никогда себе не прощу, если он погибнет. Я готов на любое безумство, чтобы спасти его.

— А как?

— Еще не знаю. Может быть, потребовать от пристава, что вытащим их с условием, что они отпустят мальчика… Не знаю, не знаю.

— Это значит разоблачить себя, — возразил Непомнящий.

— Ну, конечно. Это я так… Первый пришедший в голову пример. Что-то надо придумать?

Костя слушал затаив дыхание и ничего не понимал. Говорили о Васе, о том, как его спасти, как разыскать полицию. Вспомнили зачем-то других ребят. Все это было странно и загадочно. Почему надо было искать полицию? Откуда спасать Васю? Какие неприятности грозили его друзьям? И, наконец, куда едет Матвей с бородатым дядей и что они такое везут опасное?

Когда зашумел самовар и Денисов собрал на столе посуду, пришли тетя Даша и Фролыч.

— Ну, как там?

— А там теперь надежно! Лесенку обломал. Если не сжалимся, будут сидеть до второго пришествия. Угланы пошли домой, — сообщил Фролыч, растирая над самоваром руки.

Костя надеялся, что с приходом тети Даши он разберется во всем, что произошло, но ошибся. По-прежнему загадочная история оставалась непонятной.

Чай пили с наслаждением и говорили мало.

— Ну, Аркаша, тебе пора! Буду ждать в конце января, — сказал Иван Иванович, поднимаясь.

Все задвигали мебелью, зашумели и не слышали, как открылась дверь и на пороге появился Вася Зотов. Его было трудно узнать. Грязь на лице смешалась с кровью из царапин. Одежда ободрана и перемазана глиной.

— Васька! — крикнул Костя.

Тот повернул голову и, слабо улыбнувшись, покачнулся назад. Дарья и Денисов бросились к нему и успели подхватите

— Зотов?

— Василий!

— Что с тобой?..

— Голубчик ты мой, родной!..

Юношу посадили на табурет. Денисов налил рюмку водки и поднес к губам.

— Выпей, выпей!.. Это ничего. Полегче станет…

Вася отстранил руку и, глядя на встревоженные лица обступивших его людей, улыбнулся.

— Нет… Я сейчас. Голова закружилась. Пройдет…

— Откуда ты?

— Я из шахты… Полиция там осталась… Я убежал…

— Как же ты вылез? — спросил Фролыч — Лесенка сломана…

— Я через Кузнецовскую…

Иван Иванович с беспокойством переглянулся с Денисовым.

— Так они тоже могут за тобой? — спросил он.

— Нет… Там обвал… узкая лазейка… Вон как я породой поцарапался… Им не пролезть… и не найдут…

Все с облегчением вздохнули.

Скрипят полозья саней, скользя по укатанной дороге. Жеребец бежит ходко, из-редка фыркая от мороза. Громадные, в два — три обхвата, сосны и ели уходят вверх и там почти смыкаются макушками, оставляя лишь узкую полосу, всю усыпанную звездами.