– Вот здорово, – пробормотала Саша. – Я вас поздравляю!

– Ну, в моем возрасте это уже считается чем-то даже неприличным, – усмехнулась Юлия Борисовна. – И тем не менее я вышла замуж. Моя мама никак не может опомниться. Ей-то уже за семьдесят, она и меня записала в бабушки.

Юлия Борисовна поставила в воду принесенные Сашей цветы, распечатала конфеты, подхватила бутылку и унесла ее на кухню. Там послышался тихий короткий разговор, после чего слабо хлопнула тугая пробка, и Юлия Борисовна вернулась уже с откупоренной бутылкой. Саша поняла, что в квартире, кроме них и кота; кто-то есть. Значит, на кухне сидит ее муж. Но Саша не решилась об этом спросить.

Она по старой привычке немного робела перед учительницей. Хотя теперь-то они могли держаться на равных – обе с высшим образованием, обе замужем… Но Саша все-таки смущалась. Больше всего ее стесняло то, что надо было как-то заговорить о деле. В сумке у нее лежал клочок бумаги, на который она перенесла подпись неизвестного художника. Когда же его подсунуть? Сидеть здесь до вечера она не могла себе позволить. Заказчица дала ей неделю, это хорошо. Но если Саша и за неделю не узнает, что нарисовать на месте темного пятна?

Тогда – катастрофа. Что будет, Саше даже подумать было страшно. Что перед этим все судебные исполнители на свете и даже алименты!

Видно, она глубоко ушла в свои невеселые мысли, и хозяйка заметила это:

– Санечка, что-то случилось? У тебя грустный вид… Родители здоровы?

– Да, спасибо, – встрепенулась девушка. – Я так, о работе вспомнила.

– А чем ты занимаешься?

Вместо ответа, Саша открыла сумку и протянула женщине клочок бумаги:

– Вот чем. Или, вернее, кем.

Она с замиранием сердца ждала, что скажет Юлия Борисовна. Та внимательно разглядела клочок бумаги и слегка пожала плечами:

– Охота же тебе возиться с такой чепухой.

С этими словами она вернула Саше бумажку. Девушка взволнованно переспросила:

– Так что вы об этом думаете?

– Ничего, – ответила та. – У меня о нем не очень высокое мнение. Впрочем, кому что нравится.

Саша с трудом скрывала торжество. Значит, она не ошиблась в своих расчетах, Юлия Борисовна знала, кому принадлежит подпись! А женщина тем временем продолжала:

– Вот уж не думала, что будет спрос на его картины? Он что, опять вошел в моду? Я слышала, что он уже не работает… Зачем он тебе нужен, Санечка? Ты что же – копируешь его?

Последние слова она произнесла с таким нескрываемым презрением, что Саша не выдержала:

– Разве он так плох?

– А что в нем хорошего? – Юлия Борисовна распечатала пачку сигарет и угостила гостью. Затянувшись пару раз, она небрежно закончила:

– Нет, не спорю, что лет пятнадцать назад он как-то был заметен. Но пардон, тогда многие изображали из себя гениев. И только на том основании, что их не выставляли. Корзухин – как раз из таких.

– Он жив? – цепко спросила Саша.

Юлия Борисовна еще больше удивилась, услышав ее вопрос:

– Господи, Санечка, да тебе ведь лучше знать!

Он еще не старый, наверное, жив… Я с ним знакома не была и картин его почти не видела. Ты же им занимаешься! Кстати, если не секрет, почему ты за него ухватилась?