. Речь идет о токсических веществах, внешних для тела: воздействуя на тело, они вызывают психические нарушения. Но в ряде случаев причиной бреда также могут быть присущие телу болезни. Например, общий для многих заболеваний симптом – жар часто является источником бреда[131]. Немесий Эмесский приписывает некоторые нарушения воображения повреждению передних желудочков головного мозга[132]. Святитель Григорий Нисский допускает также, что возможной причиной бреда является заболевание грудобрюшной преграды (φρένες): «Ведь мы узнали, что расстройство ума бывает не только от отяжеления головы. От болезненного состояния плев, прилегающих с обратной стороны к ребрам, также страждет разумевательное (т. е. мыслительная способность. – Ред.); так определяют сведущие в медицине[133], называя эту болезнь "φρεννιτιν", ["расстройство ума"], потому что эти плевы называются "φρένες"»[134]. Святитель Григорий Нисский присоединяется также к мнению тех, кто считает, что плохое состояние мозговой оболочки производит умственные нарушения[135]. Кроме того, отцы Церкви отмечают, что некоторые формы паралича сопровождаются утратой умственных способностей и человек теряет рассудок[136]. Нельзя сказать, что это только некоторые примеры, случайно приведенные отцами Церкви. С их точки зрения влияние организма на психические расстройства не ограничивается этими несколькими случаями[137]. «С моей стороны, – пишет святитель Григорий Нисский, – я легко признаю, что преобладание физических болезней часто нарушает способность мышления и предрасположение тела притупляет естественную активность разума»[138]. Святитель Иоанн Златоуст утверждает: «Когда состояние тела хоть немного уклонится от надлежащего своего устройства… то многие из душевных действий останавливаются»[139]. Отцы Церкви употребляют для форм безумия, о которых здесь идет речь, как и для телесных болезней[140], самые общие категории византийской медицины, которые в основном взяты из гиппократо–галеновской традиции[141].

Однако отцы Церкви сопровождают эти утверждения некоторыми уточнениями, которые помещают их в рамки христианской антропологии и тем самым отличают от натуралистических положений, позволяя избежать ошибок детерминистической, механистической или материалистической точек зрения.

С одной стороны, если допустимо, что патологические или функциональные повреждения некоторых органов тела могут породить нарушения в психике, нарушения, которые в некоторых случаях помещаются в разряд безумий, то это не означает, что душа локализуется в этих органах. «Когда мне говорят, что умственная деятельность притупляется или даже полностью исчезает при некоторых положениях тела, – пишет святитель Григорий Нисский, – я не вижу в этом достаточного доказательства, чтобы ограничить силу ума в каком‑либо месте»[142].

С другой стороны, мы видели, что, согласно святоотеческой антропологии, душа обладает собственной сущностью, не ограничивается телом и, собственно говоря, не определена им. Однако тело обусловливает ее деятельность, оно является ее органом, ее необходимым инструментом. Без него она не может проявляться или осуществлять какую‑либо из своих способностей к выражению. Чтобы душа могла в нем, с ним и через него нормально самовыражаться, необходимо, чтобы оно было полностью способно к своей инструментальной функции (что происходит, когда тело находится в здоровом состоянии), будучи предназначенным для этой цели Создателем