– Ну что, подумала над своими ошибками?

– Да, – ответила не раздумывая, – я готова все исправить.

Скрипучий смешок.

– Исправить… Время упущено, гончая. Ничего не исправишь. Я уже веду события по другому пути, император все равно будет убит. А ты не отыграла отведенную тебе роль. Более того, соблазнилась жизнью в империи и предала королеву. Ты ведь знаешь, что за это бывает?

Луиза промолчала. Конечно, знала. Такие, как она, недостойны более жить. И, видимо, хозяин псарни все решил для себя. Оставался только вопрос – как?

– Ты ведь почуяла акдов в моем убежище, – насмешливо спросил он, – почуяла, как же иначе. Это дикие, нецивилизованные акды, гончая. Они жрут все, что движется, исключая меня, потому что для них я пахну их королевой, их самкой. Но ты-то будешь пахнуть просто едой, свежим мясом. Я хочу, чтобы свои последние минуты ты думала о том, как виновата перед королевой Дирсах, гончая. Прощай.

– Ты больной ублюдок, – прошептала Луиза, – я до тебя доберусь. Все равно доберусь.

Он, на удивление, расслышал.

– Я оставлю здесь мой брелок, чтобы у тебя не возникало дурных мыслей. Он активен, гончая. Так что можешь расслабиться и получить удовольствие от пиршества… ну, насколько это у тебя выйдет.

Мерзко хихикнув, он умолк.

Видимо, ушел руководить штурмом императорского дворца. Пусть попробует, гад. Кто предупрежден, тот вооружен.

Луиза собралась в комок, подняла тяжелую голову, в которой ртутными шариками каталась боль.

Едва слышимый цокот когтей по металлу.

«Я ведь сделала все, что могла? Возможно, было не слишком поздно. Возможно, Дарс останется жив…»

Она внезапно успокоилась. В конце концов, всему есть своя цена. И если ее жизнь – плата за жизнь человека, которого она успела полюбить, то пусть так и будет.

С шелестом открылся круглый лаз под потолком.

Цокот когтей стал ближе, царапал по обнаженным нервам, заставляя покрываться мурашками. В груди стало больно, рот наполнился кислой слюной. Так что же, все?..

И в камеру, скрежеща лапами по обшивке, вывалился огромный акд.

Луиза, шипя от боли в голове, медленно поднялась. Сердце забилось в бешеном ритме. Она никогда еще не видела акда вот так близко.

Тварь застрекотала и подняла туловище, опираясь на задние конечности, вскидывая боевые передние, похожие на длинные ножи. Руки у акда были плохо развиты, прижаты к хитиновому туловищу. Фасетчатые, как у стрекозы, глаза. И сам до жути похож на богомола… только на огромного богомола, метра три в высоту.

– Не трогай меня, – выдохнула Луиза, – не трогай…

А сама подумала – глупости какие. Сейчас он ее сожрет.

Акд внезапно дернулся вперед, хитиновое лезвие, покрытое липкой слизью, мелькнуло перед глазами, шваркнуло о стену. Луиза просто чудом увернулась и невольно застонала от того, что голова буквально взорвалась. Перед глазами мельтешили цветные пятна.

«Больной ублюдок… с его пультом управления…»

Во второй раз ей повезло меньше, хитиновый иззубренный нож рванул плечо, и ее затрясло: в кровь попало чужое, то, что делало акда акдом. Его генетический материал.

Всхлипывая и зажимая рану пальцами, Луиза метнулась вдоль стены. Она не будет покорно умирать. Пусть тогда побегает… тварь…