— В этом лагере? Pourquoi faire?[7]

— Когда ты это узнаешь, будет поздно, — ответил Курт, усевшись за стол напротив, и, помедлив спросил: — Выпить есть? Моя фляжка осталась в комнате.

Стриг помедлил, пристально глядя в его сумрачное лицо, потом, не ответив, поднялся, подошел к стоящей на полу дорожной сумке и извлек из нее пузатую серебряную флягу. Протянутый ему сосуд Курт взял преувеличенно сдержанно, с удивлением отметив, как в душе начинает скрестись запоздалая злость — на самого себя за слепоту и на этих двоих за их безрассудство, и на Бруно, снова, уже не в первый раз, скрывшего от него то, что он должен, обязан был знать…

— Альта и Фридрих, — сказал он, глядя в глаза стригу. — Ты знал?

— Что? — растерянно нахмурился фон Вегерхоф, и Курт, удовлетворенно кивнув, молча откупорил флягу и сделал четыре больших жадных глотка. — Je demande pardon, повтори, будь любезен, что ты сказал, — дождавшись, пока он продышится, осторожно уточнил стриг. — Только на сей раз поясни, что под этим следует разуметь, а то ведь фантазии у меня сейчас возникли самые презабавные.

— Альта склеила Фридриха, — коротко пояснил Курт, со стуком водрузив флягу на стол. — И это не забавно.

— Oh, merde, — пробормотал фон Вегерхоф тихо, и он кивнул:

— Очень емкое описание ситуации, я бы сказал.

— Когда и как они успели?

— Видимо, когда Альта приезжала в замок заниматься лечением его супруги, а потом от случая к случаю, как сегодня, когда я застукал их почти в процессе. Подозреваю, что и сегодня я бы ничего не узнал, если б они не утратили осторожность и не повели себя настолько нагло; видимо, решили провести побольше времени друг с другом перед расставанием и потому даже не стали дожидаться, пока все уснут. Прежде они явно были куда осмотрительней, раз уж столько лет ухитрялись это скрывать, даже встречаясь здесь… А я-то, идиот, радовался тому, что она постоянно рвется в лагерь, и осыпал похвалами Фридриха за то, что он находит время на уроки Хауэра за государственными заботами… Но ты-то! Ты куда смотрел? Ты же видишь, чувствуешь, слышишь больше любого из нас, ты как не понял, не почуял, не раскусил?

— Вот что точно забавно, — мягко заметил стриг, — так это то, что отец задает такой вопрос постороннему… Нет-нет, — вскинул руку он, не дав Курту ответить, — я понимаю. Тебя почти никогда не было рядом, и в том не твоя вина — ты вечно на службе, вы и виделись-то раз в полгода, и я как член Совета отвечаю за вверенных Конгрегации подопечных, согласен… Однако я и сам, позволь напомнить, не так чтоб умирал от скуки и бездействия в последние годы. Да, в те дни, когда меня приглашали для тренировок Альты, я видел здесь и Его Высочество. Да, замечал, что они друг к другу неравнодушны. Да, подозревал, что дело не лишь только в том, что Альта знакома с ним с детских лет. Но — нет, я не думал, что у них зашло настолько далеко. Дурак? Дурак, согласен. Однако дело, ты прав, куда серьезней, нежели задетая родительская честь. Это теперь… многое меняет.

— Именно потому и любопытно, что Бруно не счел необходимым поставить тебя в известность как члена Совета: все-таки это информация, прямо влияющая на безопасность наследника.