Джек снова умолк и продолжил читать.

– Черт, – выругался он и, резко отодвинув стул, посмотрел на часы. – Они должны были встретиться у статуи Джона Кэлхауна на площади Марион полчаса назад. – Он встал и повернулся к Олстон: – Позвони мне, если она с тобой свяжется, понимаешь? Что бы она ни сказала, позвони мне.

– Да, сэр. Обещаю, на этот раз позвоню. – Олстон быстро заморгала, но не настолько быстро, чтобы остановить слезы, которые ручьем потекли по ее щекам. – С Нолой все будет в порядке?

Я сжала ее руку и ободряюще улыбнулась, после чего быстро вышла вслед за Джеком. Тот уже шагал к своей машине. Я поспешила за ним, а вот моя мать застыла в нерешительности.

– Я поеду домой и буду ждать там, на тот случай, если она вернется! – крикнула она Джеку. – Дайте мне знать, если вам понадобится помощь, и я пришлю Джеймса.

Джек кивнул и сердито посмотрел на меня:

– Поезжай с ней, Мелли.

– Щас тебе, – сказала я, употребив мое любимое выражение Нолы, открыла пассажирскую дверь его машины и уселась рядом.

Первый приступ тошноты настиг меня, когда машина Джека пересекла Брод-стрит. Не знаю, что было тому причиной – головокружительная скорость и лихие повороты, когда он погнал машину по Митинг-стрит, или два сладких батончика, которые я купила в аптеке, потому что проголодалась. В любом случае, я сидела с закрытыми глазами и молила небеса, чтобы меня не вырвало в салоне «Порше».

Я тяжело сглотнула и повернулась к Джеку:

– Что ты имел в виду, сказав, что авторы хотят, чтобы люди слушали их песни, только если им за это платят?

– Я кое-что узнал про мистера Чейза. На прошлой неделе я летал в Нью-Йорк, чтобы поговорить с моим агентом, прежде чем отказаться от его услуг. В качестве прощального подарка он связал меня со своим старым приятелем, агентом в музыкальном бизнесе, который, оказывается, знаком с агентом Джимми Гордона. По моей просьбе он сделал несколько звонков, и я три минуты разговаривал по телефону с самим Джимми.

Я пару секунд сидела неподвижно, пытаясь одновременно переварить и шоколадные батончики, и его слова.

– Что он сказал?

– Что он встретился с Бонни и Риком только потому, что она была известным автором песни «Я только начинаю». Только она. Никакого соавтора или типа того. Джимми даже не знал, что после того, как песня была записана, Бонни не упоминалась как ее автор.

– Тогда как получилось, что эту песня приписывают Рику Чейзу?

Джек устремился на красный свет, едва не сбив при этом группу возвращающихся с шопинга женщин.

– Подумай сама. Бонни сидела на веществах. Рик снабжал ее наркотиками до тех пор, пока она вообще перестала что-либо соображать. После чего, вполне вероятно, заставил ее подписать документы, согласно которым она передавала ему свои права на песню. Думаю, именно так он и украл эту песню у нее. И у Нолы. – Джек нахмурился. – Возможно, он же ее и убил. В известном смысле. Представляю, каково ей было услышать свою песню по радио и знать, что ее автором считается кто-то другой, она же будет и дальше прозябать в безвестности. Предательство Рика наверняка стало для нее тяжелым ударом.