– Собака лает, ветер носит, – крикнул я в ответ. А потом сообщил на вепсском языке все хорошие слова, что выучил за время корчевания пней в карельских лесах. На стенах озадаченно замолчали – те, кто понимал угро-финские диалекты, восхищенно загудели, а те, кто ничего не понял, переспрашивали соседей, что же было мной сказано.

Я же тем временем повернулся, собираясь ехать в стан, где для меня уже ставился шатер. В котором, как обычно, ночевать мне не придется.

Ночь у муромчан выдалась неспокойной. На стенах все время была суета: там шла подготовка к отражению штурма. Начали разогревать котлы со смолой, лежавшие без дела после недавнишнего нападения булгар. Наблюдатели и военачальники сновали в разные стороны, ожидая, что будут делать войска князя Тьмутараканского. Но за стенами не было никакой суеты и признаков готовящейся атаки. Горели костры, вои отдыхали, лишь немногие удальцы, пока еще не стемнело, подъезжали почти к стенам и начинали выкрикивать оскорбления и вызывать на бой трусливых горожан.

Пять возов, которые успели въехать в город, остановились недалеко от городских ворот, словно забыв о том, что им надо на торг. Но и действительно, какой торг сегодня? Вначале к ним еще подходили любопытствующие и спрашивали, каким чудом им удалось спастись и что они привезли на торг. Но хмурые неприветливые бородачи быстро наладили всех зевак, сообщив, что, как и все, будут сражаться на стенах, по-быстрому перекусили и улеглись в свои сани, закрывшись мехами.

В тереме князя совещались князь и его воеводы. Настроение было унылым – никто не ожидал, что брать город придет такая туча народу.

Ярослав Святославович с горящими щеками вспоминал, что усомнился в рассказе Ярополка, когда тот начал хвастать, какой у него младший брат и как он стал ханом половцев. Ведь ни единому слову не поверил, думал, похваляется спьяну Ярополк. После этого и ссора началась. А все правдой обернулось. Вон они, половцы, вокруг города скачут.

Мысли князя прервал воевода Магута:

– Княже, мыслю я, что не смогут они град наш взять: не вижу я у них ни лестниц, ни орудий каких, даже тарана нет. Будут только носиться около стен да нас на бой вызывать. А им всем есть-пить надо. Даже если они все припасы в окрестных деревеньках да весях выгребут, им это всего на несколько дней будет. А облавной охотой тоже на одном месте много дичи не возьмешь. Кони от бескормицы через десяток дней падать будут. Как это начнется, половцы сразу уйдут и слушать никого не станут.

Князь задумчиво сказал:

– Так-то оно так, но на что тогда князь Глеб рассчитывает? Он ведь Булгар взял, не подавился, а нас и подавно проглотит.

– Так то булгары, не знаю уж, как там дело было, а здесь у нас все перед глазами. Так что будем стоять. Выстоим неделю – уйдут вражины, – заключил Магута.

Совещались еще долго, но постепенно пришли к тому, что сразу высказал старый воевода: стоять и держать город. Зима и голод заставят войско князя Глеба уйти несолоно хлебавши.

Уже за полночь, оставив охрану и подготовку к обороне на воевод, князь ушел в опочивальню, где его встретила все еще бодрствующая жена, сидевшая за столом, с опухшим от слез лицом. Успокоив ее, как мог, Ярослав лег в кровать. Сон долго не шел. Но он заставил себя заснуть: завтра он должен быть бодр, чтобы во всеоружии встретить врага.