А после я снова, как и несколько раз до этого, замечу её на работе в компании какого-нибудь неотразимого молодого слюнтяя, которому я буду готов оторвать руки, когда он учтиво приоткроет перед девушкой дверь или играючи дотронется до её волос, плеч, рук.

И, казалось бы, ничего такого. Я ведь и сам частенько прибегаю к подобным, всем известным уловкам. Но когда я замечаю, как заинтересовано на Яру смотрят другие, вижу все эти древние мужские ухищрения, меня это жутко раздражает. Хочется натянуть на неё привычную толстовку, да пошире, скрутить волосы в привычный расхлябанный узел на макушке. Хотя… кого я обманываю? Всё это ни разу не перечеркнёт и не скроет нежные черты её лица, прекрасную фигуру, насмешливость и задорность её взгляда.

С безгранично разыгравшейся фантазией я наблюдаю за тем, как она лениво скидывает с себя абсолютно не соответствующие погоде туфли и одной рукой поправляет волосы, а другой – аккуратно, бережно и трепетно прижимает к себе букет.

Оказывается, бывает такое. Всего мгновение и ты, словно по щелчку пальцев, вдруг осознаёшь, что своей добычей совершенно не готов делиться. Вообще ни с кем.

Я забираю у неё цветы, о наличии которых в той самой кофейне позаботился заранее, и помогаю ей стянуть плащ. Освободившись от посторонних предметов, стараюсь поймать загребущими лапами эту вечно ускользающую рыжеволосую девочку-осень, но и тут мне это не удалось. Яра мягко приняла в свои руки тихо шелестящий кулёк и направилась на кухню.

У меня в квартире довольно необычная планировка, я первое время и сам путался, где какая находится комната. Но девушка безошибочно взяла верное направление. Поэтому я не удерживаюсь от вопроса.

– У кого-то феноменальная память?

– Не такая уж и феноменальная, но мне на неё грех жаловаться.

– И, тем не менее, когда тебе выгодно, делаешь ты это без зазрения совести.

– Прекрати. Ты вгоняешь меня в краску.

– А это плохо?

– Мне, знаешь ли, не идёт этот цвет.

– А мне нравится.

– А мне нравится мой букет. Поэтому, Сергей Александрович, будьте любезны напрячь свои пожилые извилины и выполнить уже данное обещание, – говорит одно, а в глазах другое. В женском взгляде читается некая непривычная для девушки нерешительность. Заинтересованность и сомнение одновременно. Ожидание и отстранённость.

Но на её губах играет улыбка, которая подстёгивает ответить подобной колкостью. Улыбка, которая сводит меня с ума. Но не больше, женского запаха. От девушки пахнет сладкими нотками миндаля вкупе с горчинкой грейпфрута, который словно обрамляет, и делает её образ законченным, придаёт особый шарм и подчеркивает яркую индивидуальность своей хозяйки. Вместе с рыжими волосами, стройным телосложением и колким язычком.

И этот её образ действует на меня гипнотически, что в каком-то смысле вводит меня в ступор.

– Представь себе, в своём возрасте я научился избегать и уворачиваться от выполнения уже озвученных обещаний, когда мне это особенно выгодно.

– Но это нечестно.

– А кого, по большому счёту, это волнует?

– А как же мужское слово? Твёрдость данных обещаний? Доверие?