Визуальный контакт был нужен, чтобы показать, что я жив, я — это я, и работаю не под контролем. Теперь пошататься по городу, набитому достопримечательностями, и выйти в условленное место.

Такое нашлось в глуби зеленой аллеи городского парка, по причине рабочего дня почти пустынного — немцы народ дисциплинированный и смыться с работы под любым предлогом — страшный, просто смертельный грех. Поэтому, когда я сидел на лавочке и листал фотки, сделанные сегодня, появился молодой человек, одетый по местной рабочей моде, я понял, что это ко мне.

— Можно? — он указал на место рядом со мной.

— Битте шен, — блеснул я знанием своего убогого немецкого.

— Вечные ценности? — он с усмешкой посмотрел на мой значок.

— А вы знаете другие?

— Только пиво, — сказал он отзыв. Затем поставил передо мной на скамейку небольшой кожаный кейс. — Здесь все, что вы просили.

— Как и договаривались, без номеров и опознавательных знаков?

— Лучше, — он улыбнулся. — Все используется агентурой САСШ, так что, если что и утеряете, след приведет не туда.

Немножко не о том я просил, учитывая, что я сейчас по паспорту их гражданин, но воронцовские спецы решили по- своему.

— Теперь запоминайте. Машина стоит на Фридрихштрассе, вот ключи, в ней все остальное, что вы запрашивали. Ее тоже можно спокойно потерять, она принадлежит покойному дедушке с Франкфурта-на-Майне. На всякий случай — вот доверенность. Но лучше обойтись без полицейской проверки.

Вот открыл мне глаза, капитан очевидность! Да я и сам знаю, что лучше полиции не попадаться.

— На этом я вас покидаю. Остальные протоколы вы знаете.

— Да, — я кивнул. — Спасибо.

Связной встал, и, не прощаясь, покинул скамейку. Я подождал минут десять, а потом, найдя в навигаторе Фридрихштрассе, пошел за машиной — не понесу же я кейс, полный спецтехники и оружия в свой номер отеля?

Я лежал в темноте, наблюдая за домом на Линденштрассе, тем самым, которым до меня интересовался безвременно почивший агент. Да, вот они все здесь, тринадцать человек, ковен в полном составе. Мирный такой сходнячок из роли семейных вечеров. Но мне-то он мешал — столько целей сразу, устроить массовую резню? Тогда на хвосте будет вся федеральная полиция. А в мои цели это не входило.

Даже добраться сюда было проблемой — в городок и тем более в пансион я решил не соваться, замаскировал машину в труднодоступном месте на подходе, а дальше — пять километров ножками, то-то икры побаливают с непривычки, отвык я от оперативной работы с ее пробежками.

И самое главное — я не знал немецкого. Поэтому хоть лазерный микрофон нормально передавал все, что говорилось в комнате, для меня это было китайской грамотой. Может хоть спецы потом разберутся…

Но пока дело шло плохо. И вроде ничем предосудительным они не занимались, если смотреть через окуляры моего хитрого флировского бинокля, которому шторы на окнах были по барабану. Ну и сколько здесь можно лежать, надеясь на удачу? Я тяжело вздохнул. Ну вот нет во мне той усидчивости армейского снайпера, который может сутками лежать почти без движения и ходить под себя, чтобы потом сделать один-единственный выстрел. Да и ребятам из наружки не позавидуешь, им тоже приходится проявлять терпение, которым я особо не отличался.