Концепция Метаправа — уверена, вы слышали этот термин — обрела большую популярность. Возможно ли разработать юридический и моральный кодекс, применимый ко всем разумным существам? Удастся ли уравнять царствовавших на Земле в конце ее истории двуногих бескрылых млекопитающих с другими видами?

Сторонники исключительности хомо сапиенс как единственного разумного вида, известного науке, ставили его выживание выше всего остального. Кто-то придумал эффектный лозунг: «В выборе между Человеком и Плесенью я голосую за Человека!» Кстати, лидером противоположного лагеря стал доктор Кальдор, обретя тем самым достаточно недругов.

До прямой конфронтации, по моим сведениям, не дошло. Пройдут века, прежде чем мы получим сообщения от последних отправившихся в космос сеятелей. Если ответят не все — что ж, возможно, плесень победила…

В 3505 году на последней сессии Мирового парламента были определены некоторые принципы, ставшие в будущем основой для колонизации планет. Набор указаний окрестили Женевской директивой. Многие считали их невыполнимыми, чересчур идеалистическими. Но ценно само намерение. И неважно, в состоянии ли Вселенная оценить подобный жест.

Сейчас нас интересует лишь один пункт директивы, наиболее известный и противоречивый. Из-за него не рассматривались самые многообещающие цели.

Достаточно нескольких процентов кислорода в атмосфере планеты, чтобы заподозрить существование жизни на ней. Этот химический элемент слишком активен и недолго остается в свободном состоянии. Запасы должны постоянно пополняться растениями или подобными организмами. Конечно, кислород не доказывает наличие, скажем, млекопитающих. Он лишь создает предпосылки для их появления. И хотя животная жизнь редко ведет к возникновению разума, иного пути не существует даже в теории.

Таким образом, в соответствии с принципами Метаправа, планеты с кислородосодержащей атмосферой исключаются из рассмотрения. Однако не изобрети мы квантовый двигатель, дающий практически неограниченные возможности и могущество, сомневаюсь, что парламентарии осмелились бы принять столь радикальное решение.

Теперь позвольте изложить план действий на Сагане-два. Как показывает карта, больше половины ее поверхности покрыто льдом. Глубина в среднем три километра. Весь кислород, который нам понадобится, заключен в этой толще.

Выйдя на орбиту, «Магеллан» воспользуется малой долей мощности квантового двигателя, чтобы выжечь лед и разложить образовавшийся пар на кислород и водород. Водород улетучится в космос; если потребуется, мы поможем ему специально настроенными лазерами.

Через двадцать лет в атмосфере Сагана-два накопится десять процентов кислорода. Из-за большого количества окисей азота и прочих ядов она все еще будет непригодна для дыхания. Тогда мы спустим на планету искусственно выведенные бактерии и растения, чтобы ускорить процесс. Но закачанное нами тепло недостаточно изменит климат. Температура будет подниматься выше точки замерзания воды лишь в полдень на экваторе.

Мы снова воспользуемся квантовым двигателем — вероятно, в последний раз. «Магеллан», до этого видевший только космос, наконец опустится на поверхность планеты.