– Нравится? – спросил кто-то по-английски.

Я подняла глаза.

На стуле напротив сидел симпатичный молодой человек с бакенбардами, в бейсболке со словами «Miami Vice» – что могло означать или легкую фронду против властей, или, наоборот, представителя властей, изображающего легкую фронду в служебных целях. Или, как оно чаще всего и бывает, то и другое в смеси, еще не решившей окончательно, куда, как и с кем.

Я не заметила момента, когда он сел рядом.

Ну что ж. Я жду очередного знака? Вот такой милый кобелек – это считается? Будем считать, что да.

– Очень нравится, – сказала я совершенно искренне, хотя и не понимала, про что именно он спросил.

– Я Хосе, – представился молодой человек.

Он был похож на Элвиса.

– Саша, – ответила я.

– Nice to meet you, Sasha, – сказал Хосе. – Можно с тобой поговорить? Для практики в английском?

Я пожала плечами – английский у Хосе был и так хороший. Потом подумала, что отказать будет невежливо, и кивнула.

– Про кубинский кофе есть такой анекдот. Кубинец заходит в кофейню в Испании и говорит – могу я выпить кофе?

Хосе произнес «кофе» как «кафэ», с ударением на последнем звуке.

– Испанец отвечает – да. Тогда кубинец спрашивает – а можете вы сделать мне кафэ кафэ? Испанец немного думает и кивает. Тогда кубинец спрашивает – а можете вы мне сделать кафэ кафэ кафэ? Испанец напрягается, морщит брови, раздумывает несколько минут и снова кивает. Тогда кубинец спрашивает – а есть ли у вас кафэ кафэ кафэ кафэ? У испанца на лбу выступает пот, и он говорит – «нет, сэр, такого у нас нет»…

Это был какой-то прибалтийский юмор, вирус которого мог попасть на Остров Свободы еще в советское время вместе с контейнером консервированной сайры. И еще Хосе определенно рассказывал анекдот не в первый и не во второй раз. Я вежливо улыбнулась. Последняя неделя на «Авроре» была для меня хорошей практикой.

– Закажи мне мохито, Саша, – попросил Хосе.

– Окей, – сказала я.

Моя судьба – кормить мальчиков.

Хосе уставился на идущую по другой стороне улицы девушку. Когда она скрылась из виду, перед ним уже поставили запотевший стакан с зелеными листиками мяты.

Определенно, это был не первый мохито, полученный в порядке культурного обмена – я даже не видела, как Хосе сделал заказ. Видимо, система была налажена.

– А тебе? – спросил он.

«Почему бы нет», – подумала я.

– Мне тоже. Только есть у вас мохито мохито?

– Есть.

– А мохито мохито мохито?

– Русо? – спросил Хосе.

Я кивнула.

– То-то я смотрю, у тебя странное имя. Это русское?

– Такое может быть где угодно.

– Сейчас, – сказал Хосе. – Сейчас все закажу. Мохито мохито мохито мохито!

Через час или полтора мы шли по улице в приличном подпитии – и уже были лучшими друзьями.

– Ну умер Фидель, – говорил Хосе. – И что? Думаешь, здесь что-нибудь изменилось? Тут самая мощная служба безопасности в мире. Знаешь сколько людей в нее встроено? Практически все.

Я вспомнила увиденную из окна машины базу какой-то местной силовой структуры: забор, колючка и криво выписанные на бетоне слова «Patria o Muerte», возле которых стояло несколько недружелюбных молодых людей. Кстати, похожих на Хосе.