– Mein Flugzeug brennt! Ich bin verwundet! – Мой самолет горит! Я ранен! – это уже кричал несчастный Вильгельм Кравитц в своем последнем пике.

Оставшийся в живых чертов мадьяр струсил. Он переворотом через крыло ушел на пикирование и, набрав скорость, на бреющем покинул место боя.

Герман Вольф снова глухо зарычал и быстро огляделся. Он остался один против двух русских «охотников». Да они сейчас порвут его в клочья!

– Zum Teufel! – К черту! – Рука сама рванула красный рычаг аварийного сброса фонаря, а тело перегнулось через борт кабины.

Вольф упруго оттолкнулся и вылетел из кабины за секунду до того, как огненные трассеры краснозвездных «кобр» разнесли его самолет в клочья. Упругий воздушный поток подхватил пилота, ударил в спину и закружил. Небо – земля, небо – земля… Но Вольф сумел стабилизировать падение, распластался «звездочкой», раскинув руки и ноги, и дернул за вытяжное кольцо парашюта. Над головой раздался хлопок, болезненно-резко дернуло тело в подвесной системе. И квадратные метры тонкого, но прочного шелка наполнились упругим воздухом.

Ему повезло – приземлился не перед гусеницами русских «тридцатьчетверок», не среди фонтанов разрывов гаубичной артиллерии или «катюш». Сел он прямо на окопы 5-го Баварского полка, обороняющего подступы к Сталино со стороны поселка Моспино. Хотя от полка едва осталось полбатальона, держались баварцы стойко. Поле перед траншеями и огневыми точками усеивали тела убитых красноармейцев. Чадно горели два подбитых русских танка и бронемашина.

Как раз в бою наступила передышка. Воспользовавшись ею, майор Вольф нашел командира, молодого обер-лейтенанта. Остальные офицеры здесь погибли. Реквизировав у обер-лейтенанта мотоцикл, пилот на полном газу направился к базовому аэродрому, находящемуся на северо-востоке пылающего города.

Вольф выжимал все из мотоцикла, петляя по изувеченным улицам среди руин домов. На перекрестках расчеты солдат с красным кантом на форме[79] устанавливали противотанковые пушки за импровизированными баррикадами. По тротуару навстречу прошел отряд «факельщиков» в длинных кожаных плащах, касках с огнеметами за плечами. От ранцевых резервуаров тянулись гибкие шланги к огнеметным ружьям, у дульного среза которых зловеще трепетали язычки пламени запалов.

Резко развернувшись, Вольф проскочил под самыми гусеницами приземистой самоходки «Sturmgeschutze-III». «Артштурм» был увешан ящиками с различными инструментами и снаряжением. Лобовую броню рубки, в которой было установлено 75-миллиметровое длинноствольное орудие, прикрывали наваленные мешки с песком.

Вот и аэродром. Резко затормозив у полосатого шлагбаума контрольно-пропускного пункта, Вольф протянул часовому свои документы. Тот опустил вскинутый было к плечу карабин Маузера. Расчет пулемета MG-42 за мешками с песком оторвался от своего смертоносного оружия. «Коса Гитлера» уже была готова забрать еще одну жертву.

На взлетном поле авиабазы Люфтваффе Сталино царила сумятица и неразбериха. Бегали пилоты и техники, солдаты занимали оборону. Зенитные орудия Flak.18/36 переводили свои длинные стволы из зенита в горизонт.