Дома Радж был спокойным, молчаливым и послушным псом. На улице всё менялось. Описанная приятелем страсть сколачивать стаю никуда не делась, и Радж по-прежнему бросался на всех собак крупнее фокстерьера. За первый год жизни у нас он дрался с овчарками и доберманами, с лайками и ризеншнауцерами, с эрдельтерьерами и ротвейлерами, а также с большим числом крупных дворняг. Огромных псов с нестабильной психикой, навезённых в Россию за последние годы, тогда ещё не было, и потому Радж всегда побеждал. Он умел и даже любил драться. Единственный достойный его противник — могучий медведь-кавказец ходил, обмотанный цепями, ошейниками и намордниками, как народы Африки до распада системы колониализма. За всю жизнь Раджу так ни разу и не удалось с ним схватиться. Прогулки с собакой долго оставались для меня нешуточно опасными, потому что даже в строгом ошейнике я не удерживала его рывок. А если он гулял в поле без поводка, тут уж его вообще ничто не могло остановить. Надо сказать, что сразу сдававшимся собакам он действительно не причинял никакого вреда. Никогда не трогал маленьких собачек и… водолазов. Перед водолазами Радж просто ложился на брюхо и начинал ползти, тихо и нежно повизгивая. Посоветовавшись с друзьями-зоологами, мы решили, что мать Раджа, по-видимому, все-таки была водолазом или крайне похожей на водолаза дворнягой. Отсюда буквально врождённый пиетет нашего пса к лохматым добродушным гигантам.
…И вот прошла весна, а за ней — лето и осень. Радж никуда от нас не ушёл, и я поняла, что он решил остаться жить с нами. Пора бурной молодости миновала, Раджу шёл седьмой год, для крупной собаки это время между зрелостью и старостью. А может быть, Радж, снова поселившись в квартире и приручившись, вспомнил время, когда он был домашней собакой. А домашней собакой он, несомненно, когда-то был. Он знал назначение ошейника и поводка, легко ездил в автобусах и электричках, знал три команды: «сидеть» «лежать» и «голос» (правда, выполнял их последовательно-одновременно — сначала садился, потом ложился и наконец гавкал). Кроме того, как биолог, я понимала, что Радж хорошо и правильно выращен. В детстве ему давали витамины и кальций для развития костей, кормили досыта и даже прививали от собачьей чумы. Что случилось с его первым хозяином? Почему Радж одичал? Как превратился в вожака бродячей стаи?… Иногда я очень жалела, что нельзя спросить об этом самого Раджа. А иногда, напротив, думала: хорошо, что я так никогда и не узнала этой истории. Наверняка она наполнена печалью.
Однажды, когда мы гуляли с Раджем на высоковольтке, рядом с нами затормозила машина. Из машины вышел мой приятель-охотник, владелец дачи в поселке Лаврики.
— Ого! — сказал он. — Какой шикарный пес получился. Я вас издалека увидел, все гадал: вы или не вы? Джек! Джек, поди сюда!.. Как ты его теперь зовешь-то? Радж?… Радж! Радж!
У крупных собак, да и вообще у всех крупных млекопитающих — прекрасная память. Радж с первого раза запоминал всех гостей, которые бывали у нас в квартире, и уже во второй визит реагировал на них как на знакомых. И он просто не мог не узнать человека, который спас его от убийц и потом почти полгода кормил и позволял жить на своем участке!