Может статься, он заболел какой-то смертельной болезнью и боялся умереть в любую минуту?.. Нет, загадка оказалась бы явно не по зубам членам клуба. Ведь управляющий банком взялся за устройство не только своих денежных дел. Он занялся и делами некоего Сэма Коллинза, ловца крабов. Да-да, как раз сейчас Фергюсон составил распоряжение, по которому Марта Коллинз, жена вышеупомянутого Сэма Коллинза, а также все прочие, кто находился на его иждивении, должны ежеквартально получать определенную сумму денег.

Ну и ну! Молтби, что за мрачные тайны завелись у твоих жителей? Джентльмены из яхт-клуба, что творится прямо у вас под носом?

Вечером в среду Фергюсон наконец вздохнул с облегчением и, оторвавшись от бумаг, откинулся на спинку кресла. Документы лежали перед ним на столе, аккуратно разложенные и снабженные ярлычками. Работа окончена. Все приведено в порядок. Ничего больше делать не нужно. Он оглядел знакомые стены. Бюро с поднимающейся цилиндрической крышкой, справочники, однотонно-коричневые обои, висящая в углу карта. Странно, что после стольких лет он не чувствовал никакой привязанности к этим вещам. Никаких сожалений.

Фергюсон встал и потянулся. Потом поправил галстук и поглядел на себя в маленькое зеркало на каминной полке.

– Тебе шестьдесят лет, – сказал он себе, – почти шестьдесят один. А что ты затеял? Старый ты олух!

И рассмеялся.

Двадцать минут спустя Фергюсон стоял возле своей яхты на илистой отмели у выхода из бухты. Прошло всего три недели, а яхту было не узнать. Мачта отчищена и отполирована, корпус покрашен, палуба отдраена. Такелаж на месте, грот натянут. Парус, конечно, неказист, цвет его скорее коричневый, местами видны заплатки, но он еще крепок. И внизу, в трюме, все в полном порядке. Подушки в каюте, и настенные часы, и примус. Даже шкафчики в камбузе теперь не пусты. И в кладовке полно посуды. Фергюсон оглядел все закутки яхты. Нет, ничего не забыл.

– Сэм, – позвал он негромко. – Сэм, ты где?

Из-за дверцы рубки показалась знакомая борода.

– Тут я, сэр, – отозвался сиплый голос. – Смотрю, значит, все ли устроено по бристольской моде.

Жена Сэма обреченно вздохнула бы, увидев, как выглядит ее муж. Свитер в пятнах мазута, резиновые сапоги заляпаны грязью и присыпаны угольной пылью. Подозрительного вида старая клеенчатая шляпа сдвинута на затылок. А в углу рта торчит окурок.

– Где же твой воскресный костюм, Сэм? – подмигнул ему Фергюсон.

– Да боже правый! Вот уж нашли что спросить! – Сэм даже в лице переменился. – Я, сударь, загнал его по-тихому в Молтби. А что, не пропадать же добру? Парень, которому я продал, и так взял костюмчик считай что даром.

– Ну и ладно, Сэм. Больше нам с тобой тугих воротничков не носить. Пропади они пропадом, эти костюмы!

Они поднялись на палубу.

– Когда прилив?

– Да через полчаса, я думаю, сэр. А завтра к утру будет еще на два фута повыше.

– Думаешь, поплывет?

– А то! Как миленькая. Нет, с ней хлопот не будет.

– Ну и отлично, Сэм. Полагаю, в таком случае у нас все готово. Завтра буду здесь как штык. Ну что, не жалеешь, а?

Сэм только сплюнул в воду.