— Владимир Всеволодович?

Повернув голову, он увидел стоящую в проеме окна Кайсарову. Вот уж сюрприз так сюрприз!

— Как вы меня нашли?

— Вас нет у себя, не было на обходе, и я знала, что вас вызывали к Муратову.

— Больница большая!

— Я и сама прихожу сюда, когда мне плохо.

— Значит, вы в курсе?

— Разумеется, и с себя вины не снимаю…

— Да бросьте, при чем тут вы! Кардиограмма была нормальная, ее диабет не препятствовал операции…

— Тогда почему вы здесь?

— Вы правы, меня здесь быть не должно, — кивнул Мономах, поднимаясь на ноги и подходя к окну. Алсу посторонилась, пропуская его внутрь.

— Я пришла не для того, чтобы вас прогнать!

— А для чего вы пришли — посочувствовать?

— Я понимаю, что случившееся дает Муратову козырь против вас. И разве я, как и почти все в больнице, не в курсе, что он спит и видит, как бы вас выдавить?

— Да вам-то какое дело? — пожал плечами Мономах. — Вы вообще из другого отделения!

— То есть мне должно быть наплевать? — вскинула красиво очерченные брови девушка.

Мономах стоял к ней так близко, что невольно в голову пришла странная мысль: они никогда не находились на столь коротком расстоянии друг от друга. Обычно беседовали на бегу, в коридорах, у него в кабинете или в палате, в присутствии посторонних. Он мог рассмотреть ее темные глаза, полные губы и тонкий нос с нервно раздувающимися ноздрями.

Она первой его поцеловала. Мономах сделал то, что и любой здоровый мужчина — ответил на поцелуй со всей страстью, на какую был способен, подогреваемой злостью на себя, на Муратова и даже на несчастную покойную Суворову.

Скрипнула, открываясь, дверь. Алсу и Мономах отпрянули друг от друга так стремительно, словно между ними из-под земли внезапно вырвался столб огня.

— Ой, простите! — раздался скрипучий голос. — Я думала, тут никого…

Маленькая женщина в белом халате, согбенная тяжестью лет и, видимо, прогрессирующим заболеванием суставов, проскользнула в проем, держа в руке туго набитый пакет.

— Я принесла чай и кофе! — добавила она, словно пытаясь оправдать свое появление. — И сахар.

И незнакомка принялась деловито хозяйничать у тумбочки, раскладывая принесенное добро.

— Думаю, мне пора, — пробормотал Мономах и попятился к двери. — Пациенты ждут.

Чтобы сгладить неловкость ситуации, Алсу сказала, обращаясь к женщине:

— Так, значит, это вы пополняете запасы провизии?

— Точно, — кивнула та. — Меня обычно не замечают, ведь я стараюсь приходить, когда здесь пусто. Извините, коли потревожила!

— Нет-нет, что вы! — поспешила опровергнуть предположение Алсу. — Мы просто разговаривали. Случайно, знаете ли, столкнулись.

— Ну да, ну да, — понимающе закивала незнакомка. — Конечно же, случайно, ну да…

Чувствуя, что краснеет, Алсу направилась к выходу. «Маркитантка» на нее не смотрела, расставляя на тумбочке упаковки с пластиковыми кофейными стаканчиками.

Все валилось из рук. Алина сама не понимала, почему так переживает, ведь она почти не знала эту пациентку — так, перекинулась парой слов. Утром девушка видела Мономаха лишь мельком, но не могла не заметить, что он выглядел не лучшим образом. Все в отделении знали, что его вызывали «на ковер» к главному, а это уж точно ничего хорошего не сулило.