>93 «Илиада», I, 44 – 53: «Картины, извлеченные из «Илиады», с. 70.
>94 «Илиада», IV, 1 – 4. «Картины, извлеченные из «Илиады», с. 30.
>95 «Картины, извлеченные из «Илиады», Предуведомление, с. V. «Все согласны в том, что чем больше поэма содержит картин и сцен, тем больше ее поэтические достоинства. Это соображение навело меня на мысль, что подсчет картин, которые содержатся в различных поэмах, может помочь определению сравнительных достоинств поэм и поэтов. Число и характер картин, предлагаемых нам этими великими поэмами, могут служить своего рода пробным камнем или, вернее, чувствительными весами, определяющими их достоинство и гений их творцов».
>96 То, что мы называем поэтическими картинами, древние называли фантазиями, как это можно видеть из Лонгина. А то, что мы называем в этих картинах иллюзией, у них называлось наглядностью. Поэтому-то кто-то из древних, как упоминает Плутарх (Моральные сочинения, т. II, изд. Г. Стефана, с. 1351), выразился так: «Поэтические фантазии по причине их наглядности суть грезы бодрствующего». Я бы очень хотел, чтобы новейшие руководства по поэтике пользовались этим названием и совершенно отказались от слова «картина». Они избавили бы нас этим от множества полуистин, главнейшим основанием которых является сходство произвольно избираемых наименований. Поэтические фантазии никто не стал бы ограничивать тесными рамками живописи; но как только мы стали называть фантазии поэтическими картинами, мы тем самым дали повод к заблуждениям.
>97 «Илиада», IV, 105 и сл.
>98 «Илиада», V, 722 – 731.
>99 «Илиада», II, 43 – 47.
>100 «Илиада», II, 101 – 108.
>101 «Илиада», I, 234 – 239.
>102 «Илиада», IV, 105 – 111.
>103 См. «Альпы» г-на фон Галлера.
>104 Брейтингер. «Критическая поэтика», ч. II, с. 807,
>105 Вергилий. «Георгики», III, 51 и 79.
>106 Гораций. «Искусство поэзии», ст. 16.
>107 Поп. Пролог к сатирам, ст. 340 – 341;
Там же, ст. 148 – 149:
Замечание, которое делает по этому поводу Уорбертон, можно считать собственным объяснением Попа. «Он употребляет слово «чистый» как в смысле «строгий, целомудренный», так и в смысле «пустой», «бессодержательный»; таким образом он объясняет свое понимание так называемой описательной поэзии. Подобное сочинение, по его мнению, так же бессмысленно, как обед, состоящий только из соусов. Настоящее назначение живописной фантазии – украшение смысла, и употреблять описание только ради самого описания – значит походить на детей, которые забавляются разнообразием и блеском цветов призмы, между тем как эти цвета, умеренно распределенные и искусно расположенные, могли бы служить для изображения и украшения самых благородных предметов природы». Правда, и поэт, и его комментатор подходят здесь к вопросу больше со стороны морали, чем со стороны искусства. Но тем лучше, если описательная поэзия оказывается одинаково несостоятельной и с той и с другой точки зрения.