- Так Вы не сомневайтесь, Александр Петрович, - слегка снисходительно улыбнулся Иван Савелович, - остудим ковш водой и пробьем выпускное отверстие!

  Он оглянулся на стоящих рядом металлургов, большинство из которых было его возраста.

  - Да это можно! - дружно поддержали 'аксакалы'. Главный инженер нехотя согласился с Савелычем. А тот, как предложивший рискованную операцию, сам и вызвался ее реализовать.

  К ковшу, для охлаждения, подвели шланги со сжатым воздухом и водой. Тугая струя ударила во внутренности, в ответ оттуда повалили густые клубы пара, словно из извергающегося вулкана, заволокли все вокруг горячим туманом. Через несколько минут раскаленный докрасна огнеупорный кирпич внутренностей ковша потемнел, пара стало выходить гораздо меньше. И хотя жар еще оставался внутри кирпичей, времени дожидаться полного охлаждения не было, через час - плавка.

  Надев валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы и защитные очки, Иван Савелыч бросил в горячий ковш лестницу. Улыбнулся. На глазах собравшейся около ковша молчаливой толпы спустился вниз. Шипели струи сжатого воздуха, сбивавшие жар внутри ковша.

  - Дын - дын - дын! - гулкие удары лома далеко разносились вокруг.

  За один заход сделать все не удалось. Передохнув, Иван Савелович облился с головы до ног прохладной водой и снова залез в ковш. До плавки оставалось немногим более получаса, когда он показался снова. Со спины его валил густой пар, а с обуглившихся краев спецовки летели искры.

  - Говорил сделаю, сделал! - сказал Иван Савелович хрипловато и, пошатываясь, пошел от печи.

  В конце рабочей смены Иван Савелович, негромко постучавшись, зашел в кабинет главного инженера и попросил разрешения завтра взять выходной. Тот, еще раз горячо поблагодарив старого металлурга, охотно разрешил. После работы и, вечерней поездки в больницу, Иван Савелович до ночи возился с уборкой в квартире. Жена она у него была чистюля и не терпела беспорядок.

  На следующий день, третьего июля, Иван Савелович вышел из подъезда гораздо позднее обычного и на миг зажмурил глаза от яркого солнца. Небосвод безоблачный, впрочем, как обычно. Даже зимней порой на территории города дни с хмурым небом, можно было пересчитать по пальцам. На улице безлюдно. Лишь соседка этажом ниже, сухая, словно вобла, пенсионерка Светлана Яковлевна, занимала излюбленный боевой пост на скамейке у подъезда. Кое-кто называл ее большой сплетницей, но сама себя она считала всего лишь слегка любопытной и даже более того не равнодушной к людям. Южноуральские пичуги, невидимые, под защитой веток и листьев, выводили звонкие рулады. Мужчина Он широко улыбнулся. Настроение у него было таким же солнечным, как и утро. Сегодня он забирал из больницы жену - Аннушку. Налетевший с севера прохладный ветерок, заставил его зябко поежится и торопливо застегнуть повыше молнию ветровки. При виде Ивана Савеловича женщина, оживившись, торопливо поздоровалась:

  - Доброе утро Иван Савелович!

  - Доброе, - кивнул мужчина.

  Машину Иван Савелович еще вечером пригнал к подъезду. За прошедшее после Переноса время автомобиль оснастился уродливой нашлепкой газогенератора. Бензин на заправках для частников исчез на следующий день после Переноса, поэтому скрипя сердце, мужчина решился на реконструкцию своей 'ласточки', иных способов оставить ее в строю он не видел. Открыв топку газогенератора, он щелкнул зажигалкой на древесном спирту. Их полукустарное производство недавно освоило одно из мелких частных предприятий, во множестве появившихся в городе. Огонь стремительно побежал по заранее заготовленным щепкам. Вытащив из багажника несколько хорошо высушенных дровишек, Иван Савелович подкинул их в разгоравшуюся топку. Теперь оставалось подождать минут двадцать, прежде чем автомобиль сможет начать движение.