— Лада, ты совсем американизировалась. Ты не в Майами, а в России. Тут никому ничего не надо.

— Вообще никому?

— Абсолютно. Всем всё по барабану.

— Даже мэру?

— А он что, крайний?

— Ну, если его выбрали, значит, он крайний.

— Если бы ты знала, как у нас выбирают, то не задавала бы подобных вопросов.

— В Штатах не так.

— Сейчас ты не в Штатах. Сотни домов вообще уже давно списаны под снос и непригодны для проживания. А в них люди годами живут. Подумаешь, в подъезде ремонта нет! Такие мелочи. У некоторых вообще подъездов нет. Люди ходят, штукатурку с волос отряхивают и оглядываются, чтобы бетонная плита на голову не упала.

— Но ведь это нарушение прав человека!

— А кто сказал, что здесь у кого-то есть какие-то права? Кто их будет брать в расчёт? Тут у каждого только обязанности. Мы про права практически не вспоминаем, а если и вспомним, что толку? Нас всё равно никто не услышит. Все права у государства, которое нас каждый день к чему-нибудь обязывает. Ладка, ты просто отвыкла от России-матушки.

— Да я к ней, собственно, и не привыкла. Я когда из страны уезжала, мне всего двенадцать лет было.

— Поэтому тебя всё так удивляет.

— А жильцы почему скидываться не хотят?

— Потому что им на общественные места глубоко наплевать. Они с трудом наводят порядок в собственных квартирах.

— Как это — глубоко наплевать? — не понимала меня Лада. — Но ведь они же здесь живут. Неужели так трудно собрать деньги и сделать ремонт?

— Труднее не бывает. Все начнут говорить, что нет денег, что им это нафиг не нужно, приводить в упрёк, что кто-то богаче и у кого-то больше квартира. Мол, если, тебе нужно, сам и делай. У нас квартира меньше и средств таких нет. Нам и так неплохо.

— Как же можно жить с такими соседями?

— А у нас других не бывает.

— Так почему тогда не сделать ремонт тому, у кого средства есть?

— А что, у кого есть средства, крайний, что ли? Отчего у него средства? Оттого, что он пашет, как подорванный. Почему кто пашет, должен тащить того, кто на диване лежит?

— Поэтому у вас здесь всё так и получается, — сделала заключение Лада. — Вы живёте по принципу «Я что, крайний?» или «Моя хата с краю, ничего не знаю». Нет у вас солидарности, а это очень важно для любой страны.

Перед тем как открыть дверь, я почувствовала волнение. Господи, ведь недавно совсем в моей квартире было совершенно преступление, и у меня нет даже предположений, кто мог его совершить.

Открыв дверь, я зашла в коридор, включила свет и… на пороге гостиной чуть не споткнулась о труп Жоржа…

— Света, что это?! — вскрикнула Лада с ужасом.

— Труп, — глухо сказала я.

— Чей?

— Моего адвоката.

— Кто его убил?

— Не знаю.

Перед глазами всё поплыло, я плохо соображала, что происходит. В голове начали прокручиваться ночные события. Незнакомый Василий… Договор об услуге стоимостью в тридцать тысяч долларов… Труп, замотанный в покрывало, и целлофановые пакеты для мусора, перевязанные верёвками… Вот Василий с напарником уносят мёртвого адвоката, чтобы его закопать… Вот я мою полы от крови и убираю все улики… И вот труп опять появляется в моей квартире…