На самом деле из рассказа главы местных сопротивленцев (хотя, пожалуй, стоит говорить – «луцезария-следопыта»), я понял лишь то, что у МЗУ нет возможности отправить реальные войска. Зато они раскидали по Земле таких вот засланцев. Те посмотрят на поведение Землян, доложат руководству, а там уж будут решать, стоит ли через шпионов поддерживать людей, или же бросить их в случае, если люди окажутся безвольным скотом.

– Кроме информационной поддержки людей с чипами, – подвел тогда итог своего рассказа Артур, – это единственное, что в данный момент может сделать МЗУ на Земле.

– Приятельские расы проигрывают в вашей межгалактической войне? – догадался я.

– Межгалактическая Защитная Уния не проиграет, – холодно ответил луцезарий-следопыт.

Теперь вот Григорий показывал мне не самые лучшие стороны своего народа…

– Получается, – глядя в глаза дворецкому, проговорил я, – жили-были реальные Артур и Яна, а потом бах! И ими уже управляют инопланетяне? – луцезарий-чистильщик молча кивнул. – Отличие от двергусов в том, что двергусы – бестолковая многомиллионная рать мелких организмов, подчиненная дваргу, а луцезарий – один-единственный и вполне сознательный?

Григорий скривился и покачал головой.

– Мы не подчиняем тех, в кого вселились. Мы объединяемся с ними. Это тело, – он указал рукой на свою могучую грудь, – принадлежало другу Николая Ивановича. Он обладал чипом, а я был среди тех, кого Межгалактическая Защитная Уния отправила налаживать отношения с землянами. Мы оба погибли в один день, сражаясь с первым диверсионным отрядом дваргов. И если бы не возможности Николая Ивановича, погибли бы окончательно. Но он, используя свои силы, смог вернуть нас к жизни, пусть и пришлось объединить наши тела. К чему я это рассказываю? Потом еще пятнадцать лет Григорий Степанович, – он вновь указал на свою грудь, – счастливо жил со своей семьей. Правда, когда все вокруг стали замечать, что он не стареет, мы с ним решили оставить теплый дом. Я не могу вернуться на родину, ибо, покинув это тело, умру. С ним то же самое. Все что нам осталось – посвятить себя Николаю Ивановичу и его семье. Ведь мы оба безмерно благодарны ему за подаренную жизнь.

Григорий усмехнулся, а после и вовсе, взглянув на Белову, широко улыбнулся.

– Собственно, этим луцезарии и отличаются от двергусов. Мы едины с теми, в кого вселились. Луцезарий может насильно подчинить волю тела, но это сложно, больно и мерзко. Мы вселяемся в единомышленников. И в обычной ситуации можем легко оставить тело, без вреда для него и себя.

Некоторое время сидели молча, под впечатлением от рассказа чистильщика. Спустя несколько минут Космосисис нарушил тишину:

– До выхода на убойную позицию – пять минут.

– Соратники, приготовиться к высадке! – громко скомандовал Индисисис.

Когда ты можешь превращаться в четырехметровое мохнатое чудище, когда вокруг тебя говорящие прямоходящие волки, живые трупы, трехглазые и четырехрукие существа, когда… когда инопланетяне и суперспособности стали обыденностью, треугольный летающий мотоцикл на воздушной подушке (отдаленно напоминающий мотороллер «Муравей», с которого хулиганы сняли колеса) ни капли не удивляет.