Гриф засмеялся.
– Не нужно со мной шутить, – предупредил полковник.
– Я и не шучу. Это нервное, – сказал Гриф, стирая с лица остатки смеха. – Мешки в моем офисе, на Территории. Там, куда скоро упадут ваши ракеты. Правда смешно?
Желваки проступили на лице полковника.
– Ты врешь, – сказал Жадан. – Врешь.
– Я говорю правду. Никто не станет искать что-либо в офисе свободного агента на Территории.
Жадан постоял, словно колеблясь, потом шагнул к вертолету. Остановился.
– А сам подохнуть решил? – спросил полковник.
– Все мы когда-то умрем, – ответил Гриф. – Кто-то сегодня…
– Ладно, – сказал Жадан, – девчонку я не трону. Отцу обещал, что помогу. Он мне когда-то жизнь спас, на Сахалине. Зародышей, конечно, жаль, но придется обходиться без них. У меня есть небольшой запасец, на первое время хватит.
Полковник сел на место пилота. Захлопнул дверцу.
Лопасти винта пришли в движение, вертолет взлетел.
Гриф достал из кармана «блеск», прицелился. Вертолет завис на секунду над Клиникой, развернулся и улетел.
Гриф постоял еще немного, словно ожидая, что он может вернуться. Спрятал оружие и пошел к Клинике.
– Слышь, агент, – послышалось сзади, – красиво ты, конечно, пообщался с полковником, но неужто собрался подыхать здесь?
– Слушай, Горенко, ты мне надоел – хуже не бывает, – не оборачиваясь, сказал Гриф. – Ты-то почему не сел в вертолет?
– Старую шутку вспомнил, про швейцарских банкиров. Если они прыгают в окно, прыгай за ними – это принесет прибыль. Ты, конечно, не швейцарский банкир, но что-то в тебе есть. – Горенко подошел к Грифу. – Но, если ты и вправду решил тут подохнуть, я хоть увижу, как ты, сволочь, подыхаешь. Что, согласись, тоже немало…
Командиры расчетов установок «буря» ждали приказа.
– Где Ильин? – спросил Старший. – Он должен был прибыть в Клинику еще десять минут назад.
В голосе еще не было паники. Пока не было паники. Но чувствовалось, что она уже близко. На подходе. Буквально в нескольких секундах полета.
Младший активировал пульт связи, отмахнувшись от вызова Клеева. Телефон на столике зазвонил и замолчал, обиженно звякнув от пинка ногой. Ильин не отвечал. Не отвечала его торпеда.
Остальные торпеды двигались на запад, их отметки бойко перемещались по карте к Брюсселю.
Одна отметка просто зависла в сотне километров от Клиники.
Над городами снова вспыхнули кадропроекции.
Гриф протянул руку, чтобы открыть дверь, и замер. Горенко показалось, что тело свободного агента свело судорогой – лицо побелело, пальцы рук скрючило.
– Ты что? – спросил Горенко.
Глава 9
Он замерз. Превратился в лед. В ледяную статую. Было не больно – он просто вдруг понял, что намертво вморожен в глыбу льда.
Или залит стеклом.
Холодно не было. Просто он не мог даже пошевелиться. Он даже вдохнуть не мог, вдруг понял Гриф. И почти успел испугаться, прежде чем осознал – дышать ему не нужно.
Гриф стоял лицом к двери.
Медленный, тягучий звук просочился к нему откуда-то сзади:
– Ты-ы-ы-ы…
Что-то начал говорить Горенко, понял Гриф. Оглянуться… Мышцы не послушались. Они надежно вплавились в окружающий лед. Но…
Взгляд откуда-то сверху. Двор Клиники. Уничтоженные клумбы, брошенное оборудование, на тубусах активированных микропланов светятся зеленые огоньки. Микропланы готовы работать.